Броня Бедствия
Шрифт:
«UI> Циан Пайл.»
Глава 8
Харуюки бежал.
Бежал сквозь школьные врата, бежал на восток по улице Оумэ, проходившей к северу от школы. Домой он обычно возвращался по Седьмой Кольцевой, но сейчас он так спешил, что бежал по диагонали, тем же маршрутом, что использовал по утрам.
Даже самая короткая дорога от Умесато до дома составляла примерно полтора километра в длину, и для Харуюки бег на такую дистанцию давался с огромным трудом. Но, в отличие от физкультурных кроссов, которые он воспринимал как пытку, сейчас он не ощущал тяжести. Он чувствовал лишь бездонную тревогу, землю под ногами и воздух в своих лёгких.
На то, чтобы прийти в себя после того, как Синомия Утай рассказала ему содержание срочного письма, полученного от Курасаки Фуко, у Харуюки ушло несколько секунд. Тут же сдав журнал комитета по уходу на сервер, он отправил Курасиме Тиюри письмо с текстом: «Я пойду пораньше». Затем он попросил Утай сообщить о случившемся Черноснежке, сидевшей в кабинете школьного совета, а сам пустился бежать.
— Таку… почему… как… — вырывались из него слова вместе с одышкой. Глаза застилал пот, и Харуюки постоянно вытирал его кулаками.
В самом сообщении Фуко не было ничего критичного — в конце концов, Такуму, Циан Пайлу, удалось победить своих противников и покинуть поле. Это подтверждалось и его ответами во время обеденного разговора.
Но эта ситуация не могла возникнуть сама по себе. Должно было произойти ещё что-то. Во-первых, как Такуму, который должен лежать дома с простудой, оказался в Синдзюку и встретился там с ПК? Во-вторых… Харуюки очень не хотел задавать этот вопрос, но и игнорировать его был не в силах.
Почему он победил?
Циан Пайл, как и Сильвер Кроу, на сегодняшний день — аватар пятого уровня. Это уже не «новичковый» уровень, но и не «ветеранский». С другой стороны, ремнантовцев описали как «высокоуровневых» линкеров, а это слово применялось к аватарам как минимум шестого уровня. Более того, их было четверо, и бой проходил на неограниченном нейтральном поле, на котором не действовали никакие законы. Сам Харуюки ни за что бы не победил в таких условиях.
Естественно, Такуму мог похвастаться впечатляющими физическими атаками, а уж по хладнокровию и интеллекту Харуюки ему и в подмётки не годился. Но даже с учётом всего этого он не мог одолеть четырёх бёрст линкеров, превосходящих его по уровню. Даже Черноснежка, оказавшись втянутой в дуэль против пяти Королей, не смогла победить ни одного.
Случилось «что-то». «Что-то» ненормальное исказило правила игры. «Что-то», о чём не подумал Харуюки. И это «что-то» всё ещё было в силе. Похоже, что то нездоровое звучание, которое Харуюки слышал в голосе Такуму, вызвано вовсе не жаром…
— Таку… — хрипло обронил Харуюки.
Он перебежал через мост над Центральной линией, вышел на Седьмую Кольцевую и повернул налево. Впереди показались родные дома. Харуюки отчаянно гнал вперёд ноющие ноги.
«Он мой лучший друг. Эти узы… они всё ещё должны связывать нас», — попытался убедить сам себя Харуюки, и тут же осознал. Сам факт того, что он так отчаянно бежал, свидетельствовал о том, что узы эти оказались ненадёжны.
Первые три этажа жилого комплекса, в котором жили Харуюки, Тиюри и Такуму, занимал огромный супермаркет.
Там продавалась и еда, и предметы для дома, и одежда, и электроника. Там же располагался и кинотеатр. Наличие такого магазина поднимало цены на квартиры, но, конечно же, открыт он для всех желающих, а не только для жителей комплекса. Именно поэтому между супермаркетом и жилой зоной стоял охранный барьер. Ни гости, ни даже жители не могли пройти через него без считывания биометрических данных с нейролинкеров и получения разрешения на проход.
Харуюки стоял у барьера перед лифтом и с нетерпением ждал, пока индикатор загорится зелёным. Наконец, шлагбаум поднялся, и Харуюки рванул вперёд, едва успев остановить закрывающиеся двери лифта. Собиравшаяся ехать наверх дама недовольно нахмурилась, но всё же поздоровалась и подвинулась, освобождая ему место.
Квартира Харуюки располагалась на двадцать третьем этаже восточного корпуса «Б». В том же корпусе на двадцать первом этаже жила и Тиюри, а Такуму жил на девятнадцатом этаже западного корпуса «А». Харуюки редко ездил на лифте корпуса А, и незнакомые звуки движения лишь усиливали его тревогу. Он внимательно следил за индикатором этажа.
Когда Харуюки был маленьким, после школы он закидывал домой ранец, а затем тут же бежал к друзьям, ждавшим его либо в развлекательной зоне супермаркета, либо в парке неподалёку. Проголодавшись, они решали разойтись по домам, прощались в супермаркете, и оттуда Харуюки с Тиюри шли направо, к лифту корпуса Б, а Такуму — налево, в корпус А.
Иногда они прощались у барьера, и тогда Такуму приходилось видеть, как Харуюки и Тиюри вместе бегут к лифту.
Что он думал в эти моменты?
Быть может, именно это чувство заставило его в пятом классе неожиданно признаться в любви Тиюри?
Это произошло в один очень холодный день, когда выпал первый снег…
Об играх на улице в такую погоду не шло и речи, поэтому Харуюки сидел дома один и играл в игры. Вдруг зазвенел дверной звонок, фулл дайв автоматически прервался, и Харуюки с недовольным видом пошёл открывать дверь… за которой стояла Тиюри.
Удивившись тому, как странно выглядела его подруга, Харуюки пригласил её в свою комнату. Тиюри села на его кровать и какое-то время молчала. Наконец, она сообщила ему.
Сообщила о том, что Такуму признался ей в любви. И что она не знает, как ей быть.
Естественно, Харуюки, которому на тот момент исполнилось лишь одиннадцать лет, и сам не знал, как поступить. Охваченный оторопью и смятением, он мог лишь молча смотреть на профиль Тиюри. Лишь одна мысль в его голове была чёткой.
Если Тиюри откажет Такуму, тот покинет их. С ним уйдёт и их золотое время после школы, и не вернётся уже никогда.
Тиюри повернула к нему своё растерянное лицо и спросила: «Хару, как думаешь, что мне делать?». Ответ Харуюки оказался наполовину рефлекторным: