Бронзовый топор
Шрифт:
— Возвращаемся в поселение, — распорядился он.
К середине дня начался поголовный бег зверья. Мимо поселения, не обращая внимания на людей, бежали зайцы, хорьки, белки, куницы, лисы, косули, волки, сохатые, рыси… Бежали группами и в одиночку, иногда вперемешку — хищники и их обычная добыча вместе. Видимо, большой огонь размахнулся широко. Более всего тревожила Гирра и его родичей неизвестность. Где пожар? Когда его ждать? Грозит ли он и чем грозит лесному племени? Что предпринять?
Сначала охотники били копьями и стрелами пробегающих оленей и коз, запасая мясо
Туры находились в двух первых загонах, которые с трех сторон были охвачены Синей рекой и для зверей недоступны из-за высоких скалистых берегов. Туры тоже чуяли лесной пожар и заметно беспокоились. Великого вождя мучила мысль, что их придется выпустить на волю, если большой огонь подойдет близко, бросить посевы, хижины и загоны, а людей переправить на левый берег реки, где у Теплого ручья были уже приготовлены шалаши, чтобы укрыть детей и женщин. Людоеды могли уничтожить туров, но, вероятно, не повредили бы загонов. Лесной пожар сметет все загоны, вчистую уничтожит многолетние труды всего племени.
В напряженном ожидании люди ни днем, ни ночью не смыкали глаз, не выпускали из рук оружия. На третий день без прежней паники изредка пробегали табунки коз, а увидев людей, стрелой улетали в подлесок. Дальней опушкой неторопливо прошли два медведя, видимо, самец и самка. Медведица (она поменьше ростом) остановилась, понюхала воздух, обернувшись в сторону поселения. Но самец шел не останавливаясь, и она последовала за ним. Гирр полагал, что огонь замедлил бег, а опасность нападения хищных зверей возросла.
После того как люди лесного племени бросили Султа в реку, у них не было шамана. В его хижине жила старейшая мать рода Авва, она же говорила с богами и духами у священного дерева, выпрашивая удачу лесному племени. Принимая важные решения, великий вождь заходил к ней за мудрым советом. Зашел и на этот раз. Мать матерей стояла возле дерева-святыни, склонив голову и шепча заклинания. Ее седые космы никогда не чесанных волос свисали до коленей, закрывая лицо. Сын Агу остановился в отдалении, но Авва услышала его шаги, обернулась и сама приблизилась к Гирру.
— Говори, — тихо сказала она.
— Мудрейшая мать матерей, — медленно заговорил великий вождь, старательно подбирая слова, — боги и духи гневаются на людей лесного племени и посылают им беды и неудачи. Бог богов и неба высушил землю и пустил большой огонь, который пригнал в наши леса много хищных зверей. Аз с разведчиками ушел к Скалистому берегу и не шлет гонца. Мы не знаем, где большой огонь. Я посылаю в низовья Синей реки по тропе Аза много охотников. Проси у богов и духов им удачи. Авва долго молчала.
— Старейшие матери, — сказала она, — положили богатые приношения богам и духам у священного дерева — жареную рыбу, вареное и сырое мясо, мягкие шкуры коз. Боги пошлют удачу великому вождю и охотникам лесного племени. Я буду просить их об этом. Посылай охотников тропой Аза… И пусть мудрый Жог будет шаманом племени. Он знает целебные травы. Его полюбят духи.
— Будет по твоему, о мудрейшая из матерей рода. Большой отряд охотников, не дожидаясь ночи, ушел в низовье Синей реки, а к вечеру двое вернулись и принесли раненого Виля. Он был еще жив и сказал великому вождю:
— Грун, Аз… задерживают большой огонь… за Скалистым берегом… посылай помощь…
Вскоре дух Виля оставил его мертвое тело и улетел в мир теней. Гирр стоял возле посланца Аза, склонив голову. Подошла Авва для выполнения ритуала погребения.
Жог тихо сказал Гирру:
— Великий вождь, возле первого загона появились тигры…
— Иди, — кивнула Гирру мать матерей. Сын Агу, Жог и еще трое мужчин подоспели вовремя. Лань и Кит, держа в обеих руках пылающие головешки и размахивая ими, бесстрашно наступали на самца-тигра. Тот грозно рычал, но медленно пятился, неохотно отступая. Тигрица, припав к земле и подобрав лапы, готовилась к прыжку… Свистнули стрелы. Стрела Гирра угодила самцу под локоть, но, видимо, не задела сердце. Зверь взревел так, что земля дрогнула, и махнул в кусты. Тигрица бросилась следом со стрелой в боку.
Охотники пустились в погоню, но великий вождь властно остановил их:
— Назад! Только обороняться!
Едва отогнали тигров, прибежал охотник от второго загона с вестью: на туров напали волки, а отбиваются одни женщины.
— Сколько волков? — спросил великий вождь.
— Столько же, сколько пальцев у меня на руках и ногах. Ночь была трудной. Мужчины ушли на помощь Груну и Азу, в поселении осталось мало охотников, а звери, оголодавшие в дни бегства, нападали, не зная страха. За ночь погибли три охотника и двое были тяжело ранены. Погибла женщина Фрута.
5
…Людям Груна с большим трудом удавалось выжигать траву. Делать это их научили Лат и Зри. Они резали сухой тростник, раскладывали его кучками и поджигали. Тростник горел быстро и жарко, трава возле огня подсыхала и тоже горела. Огонь двигался в обе стороны от горящего тростника, постепенно слабея и умирая. Выгорала полоса шириной шага в четыре. Но этого было мало. Нужно было снова резать тростник и снова поджигать траву.
А между тем дым медленно сгущался. Приближался большой огонь.
Люди Груна не отдыхали третьи сутки и валились с ног от усталости. Когда возвратился Фрут и прибежал Аз со своими разведчиками, сын Гирра позволил себе и своим людям короткий отдых.
Днем солнце высушило росу, дело пошло быстрее. Грун с минуту смотрел, как слаженно работал Лат: его сыновья по пояс в воде резали тростник, Лат охапками выносил его на берег, а женщина Лата Злу раскладывала кучками, брала головешку из костра и поджигала. Грун сразу же распределил обязанности: мужчины режут и выносят тростник, а женщины выжигают траву.