Брошенные тела
Шрифт:
— Никогда не знаешь, чего ожидать, — усмехнулся он. — Подойдет фраза для частного сыщика?
— Я смотрю, ты сменил прическу.
Волосы Харта теперь действительно были намного короче. Так обычно стриглись бизнесмены.
— Тебе идет.
Харт только кивнул.
Хозяин отошел, чтобы наполнить бокал другого клиента. «Если люди начинают выпивать днем, то пьют водку, — размышлял Харт. — И, как правило, смешанную с чем-то еще. Сладким или кислым. А мартини днем никто не заказывает. Интересно, почему?»
А Бринн Маккензи
Это напомнило ему о ее муже, Грэме.
Любопытно, обсуждают ли они возможность снова сойтись? Харт сомневался в этом. Нынешнее жилище Грэма — уютный коттедж милях в четырех от дома Бринн — не выглядело временным пристанищем. В отличие от квартиры Харта, когда он ушел от жены. Он просто свалил свои вещи в кучу, да так и не собрался привести их в порядок. Он снова вспомнил, как сидел с Бринн в микроавтобусе рядом с трейлером наркоторговцев. Он ведь так и не ответил на ее вопрос — простой вопрос после беглого взгляда на его руку:
— А вы женаты?
Так и не дал прямого ответа. Странно, но ему не хотелось отвечать.
«Больше никакой лжи между нами…»
Бармен что-то сказал.
— Что? — переспросил Харт.
— Нормальная еда, Терри? Прожарено, как ты хотел?
— Да, спасибо.
— Для тебя всегда пожалуйста.
Телевизор был установлен на канал И-эс-пи-эн. Новости спорта. Харт закончил свой обед.
Бармен забрал тарелку и нож с вилкой.
— Как на личном фронте, Терри? Встречаешься с кем-нибудь? — О чем еще мог спросить клиента бармен?
Не сводя глаз с экрана, Харт ответил:
— Да, была у меня одна подружка. — И сам себе удивился.
— Поди ж ты! И кто она?
— Просто женщина. Мы познакомились в апреле. — Он не понимал, зачем говорит это, но на душе становилось теплее.
— Приводи ее как-нибудь с собой.
— Боюсь, нам придется расстаться.
— Как? Почему?
— Она живет далековато.
Бармен понимающе закивал.
— Да, мне это знакомо. Любовь на расстоянии — это не любовь. Когда меня призвали на военные сборы, мы с Элли практически не виделись шесть месяцев. Как это тяжко! Мы ведь только начали гулять вместе. И на тебе, этот мудила-губернатор присылает повестку. Одно дело, если ты уже женат — тогда можно и уехать на время. Но когда только-только закрутил с девчонкой… Дерьмовая выходит ситуация.
— Это точно.
— А из каких она краев?
— Из Висконсина.
Бармен замер, думая, что над ним подшучивают.
— Только и всего-то?
Кивок в ответ.
— Послушай, Терри, но это же не Лос-Анджелес или Самоа.
— У нас есть и другие проблемы.
— Между мужчиной и женщиной всегда есть проблемы.
«Почему бармены произносят любые слова, словно истину в последней инстанции?» — подумал Харт.
— Мы как Ромео и Джульетта.
Бармен понял это по-своему и, понизив голос, спросил:
— Она что, еврейка?
Харт расхохотался.
— Нет. Религия здесь ни при чем. Это связано с ее работой.
— Слишком занята, верно? Дома почти не бывает? Спроси меня, так я скажу, что это хреново. Место женщины — у домашнего очага. Конечно, когда дети выросли, можно и устроиться куда-нибудь на полставки. А вообще-то Богом все было установлено именно так.
— Точно, — поддакнул Харт, думая, как Бринн Маккензи отреагировала бы на это.
— Стало быть, между вами все кончено?
— Да, похоже на то… — Он почувствовал холод на сердце.
Бармен отвел взгляд, словно заметил в глазах Харта нечто тревожное — то ли страх, то ли печаль. «Интересно, что именно?» — подумал Харт.
— Что ж, Терри. Ты непременно встретишь кого-то еще. — Хозяин поднял свой стакан с колой, куда «случайно» пролил немного рома.
Харт ответил ему «барменским афоризмом» собственного сочинения:
— Так или иначе, но ведь жизнь продолжается, верно?
— Я тоже…
— Ответа не требуется, Бен. Я ведь просто так, болтаю, — усмехнулся Харт. — Нужно еще упаковать вещи. Сколько с меня причитается?
Бармен подвел итог, Харт расплатился.
— Если кто спросит про меня, дай знать. Вот по этому телефону.
И он продиктовал номер мобильного, который постоянно работал в режиме автоответчика.
Убирая в карман двадцатку чаевых, Бен сказал:
— Ну, прям в точности как частный сыщик, а?
Харт опять улыбнулся, оглядел зал и направился к выходу.
Дверь беззвучно закрылась за ним, когда он ступил на тротуар под сияющее синевой небо. Обычно ветер никогда не задувал со стороны озера Мичиган, но Харту показалось, будто в прохладном бризе он отчетливо улавливает насыщенный аромат воды.
Он надел солнцезащитные очки, вспомнив ту апрельскую ночь, когда в заповеднике Маркетт ему так недоставало света. Там он узнал, что не существует однозначного понятия темноты. Она имеет сотни оттенков и видится, и ощущается по-разному. Определения «серая» и «черная» совершенно не подходили для ее описания. Темнота так же разнообразна, как виды лесной растительности, и каждая ее разновидность не походила на другую. Он мог бы даже предположить, что…
Первая пуля угодила ему в спину — в правое плечо. Она прошла насквозь, забрызгав щеку кровью и ошметками плоти. Он вздрогнул, более от удивления, чем от боли, и посмотрел на рваную рану в своей груди. Вторая попала точно в затылок. Третья просвистела дюймом выше, потому что он уже заваливался вбок прямо на витрину таверны. Осколки стекла каскадом брызнули вниз.
Обмякшее тело Харта тяжело, но беззвучно ударилось о тротуар. Куски стекла падали прямо на него. Один из тех, что покрупнее, чуть не начисто срезал ему ухо. Другой острым концом вонзился в горло, и кровь забила фонтаном.