Бросок из западни
Шрифт:
– Жаль, ребят, – вздохнул Сосновский. – Главное, что и война тут ни при чем. Погибли. Нам бы теперь еще понять, куда нас занесло, есть ли здесь люди и как отсюда выбираться. Есть идеи?
– Есть, – подумав, ответил Шелестов. – Где-то мы южнее или юго-западнее Гавайских островов, где у американцев находится военно-морская база. Слишком бы было все похоже на чудо, если это Гавайи.
– Значит, какие-нибудь Филиппины, – вздохнул Сосновский. – Помнится, что большая часть этого морского региона оккупирована Японией. Ну ладно, японцев пока не видно, а что мы имеем в позитиве? Тепло, не
– Откуда такие познания, Миша? – удивился Шелестов, с кряхтением поднимаясь на ноги.
– Была у меня одна хорошая знакомая в Берлине, – тоже вставая с песка, ответил Сосновский. – Работала в Естественно-историческом музее. Ну и я… часто бывал у нее там. Так вот, сок плодов кокосовой пальмы может в какой-то мере заменить пресную воду, но только в какой-то мере. Нам, Максим, воду надо искать и укрытие от тропических ливней. Робинзонить придется.
– Нам не робинзонить надо, – недовольно возразил Шелестов, – а остров обследовать, людей найти. Может быть, тут туземцы живут. Хоть с голоду умереть не дадут. Постараемся найти общий язык, узнать о белых людях, как добраться или как дать знать о себе.
– Туземцы? – хмыкнул Сосновский. – А если они людоеды?
– Да ладно! – буркнул Шелестов, с сомнением глядя на товарища. – Двадцатый век все-таки.
– У нас с тобой, но не у них, – пожал Сосновский плечами. – Слушай, а в самолете, мне показалось, был какой-то аварийный набор с аптечкой. И кажется, под задним сиденьем.
– А ведь точно, – оживился Шелестов. – Ты, Миша, посиди на берегу, ты слаб еще после удара головой. А я сплаваю. Эта часть фюзеляжа вроде крепко лежит на дне.
Глава 2
Эсминец «Оклахома» возвращался на остров Оаху с повреждениями машины. Учитывая близость японского флота, командующий группой американских кораблей, патрулировавших эту часть океана, не смог выделить эсминцу сопровождение. «Оклахома» шел на базу малым ходом на свой страх и риск. Особенно стоило опасаться японских подводных лодок, но пока плавание проходило без осложнений. Командир эсминца Питер Хоули усилил наблюдение за морем и постоянно держал в полной готовности все противолодочные силы своего судна. Именно это обстоятельство и позволило увидеть человека.
– Слева по курсу тридцать человек! – вдруг доложил один из матросов, наблюдавших за водной гладью. – Расстояние два кабельтовых. Вижу спасательный жилет.
Хоули, не уходивший с ходового мостика уже несколько часов, сразу же поднес к глазам бинокль. Поискав глазами объект, он и правда различил яркий спасательный жилет и голову человека. Несчастный не махал призывно рукой, не подавал никаких других знаков. Скорее всего, он был мертв. Одна из жертв нападения японских кораблей. Значит, японцы кого-то потопили в этом районе. Странно, что сообщение не прошло в эфире. Хотя, может быть, командование еще не узнало об этом происшествии. Сомнительно, но и такое бывает, если повреждено радио у погибающего судна. Даже если моряк мертв, долг командира забрать тело, чтобы идентифицировать личность погибшего, установить принадлежность к конкретному судну.
– Самый малый вперед! – приказал Хоули. – Подготовить к спуску шлюпку…
То, что человек еще жив, капитану доложили сразу. А дальше спасенным завладел врач судна Юджин Дак. Хоули доложил командованию флота о происшествии, добавив, что обстоятельства уточняются. На базе в Пёрл-Харборе сразу ухватились за это сообщение. За последние двое суток два американских судна не выходили на связь, и теперь от Хоули с нетерпением ждали подробностей. Прошло больше часа, когда Дак поднялся на мостик сам. Высокий плечистый врач с круглым лысым черепом сразу заполнил помещение.
– Ну, что там? – капитан повернулся к врачу, ожидая, что тот сейчас безнадежно разведет руками и сообщит, что спасенный человек не приходит в себя и вообще умирает. Или умер.
– Все не так плохо, командир, – улыбнулся Дак. – Я привел парня в чувство. Он еще плох, но с ним можно разговаривать. Большей частью он еще бредит, но вопросы слышит и относительно адекватно реагирует. Пока действуют лекарства, с ним можно поговорить, сэр. И еще. Он русский.
– Русский? – снимая с шеи ремешок бинокля, Хоули замер. – Откуда здесь русские? Вы уверены, Дак? Хотя вы же потомок русских эмигрантов, немного знаете язык.
Молодой мужчина лежал под простыней. Осунувшийся, давно не брившийся, с темными кругами под глазами и острыми скулами, он выглядел неважно. Но глаза этого человека горели каким-то странным огнем, неутолимой энергией. Русский то открывал глаза и что-то или кого-то искал взглядом, потом снова устало закрывал их и откидывался на подушку. Его лихорадило, хотя температура, как заявил врач, всего лишь чуть повышенная. Нет признаков простуды. Дак выступал в роли переводчика, продемонстрировав, что знает не несколько русских слов, а неплохо владеет языком своих русских предков. Видимо, он успел раньше убедить этого человека, что тот находится среди друзей, своих союзников. Что ему хотят помочь.
– Скажите еще раз, кто вы такой, как оказались в воде?
– Парамонов я, лейтенант Парамонов. Военный моряк. Японцы меня потопили, я не знаю, что стало с моим судном. Подлодка японская. Меня достали из воды и военврача Васильеву тоже. – Голос был хриплым, человек говорил отрывистыми фразами, каждый раз, судорожно сглатывая от волнения, он торопливо рассказывал, видимо, надеясь на помощь, на какие-то действия окружавших его людей.
– Не волнуйтесь, лейтенант, – похлопал спасенного по руке Дак. – Вы среди друзей, расскажите дальше для моего командира. Мы сообщим о вашем спасении русскому командованию.
– Да, да! – оживился Парамонов. – Нужно сообщить, непременно сообщить. Это остров, там держат пленников. Тропический остров, японцы. Они какие-то опыты ставят на людях. Нам чудом удалось бежать на катере. Я не знаю, что стало с другими. Наверное, меня ранило и я потерял сознание.
– Он не ранен, – врач повернулся к командиру. – Думаю, что это контузия или последствия от сотрясения мозга, от травмы головы. У него заметная гематома на затылке. Может, во время побега, о котором он рассказывает, и получил травму головы.