Бросок в безумие
Шрифт:
Наконец в углу экрана вспыхнуло «38 часов». Искра, перемещавшаяся по кривой, достигла ее окончания, и ярко-зеленая точка, обозначавшая А4 системы Кастора, почти соприкоснулась, но... Но все-таки между искрой на конце линии и зеленовато мерцавшей точкой виднелся крошечный просвет.
«Что будет с кораблем спустя восемнадцать минут?» – вывел Игорь поверх замершего графика.
Картинка мигнула, и Вихров увидел крошечную красную точку, которой приросла разгонная кривая, еще чуть-чуть приблизив «Одиссея» к А4.
«Что будет с кораблем спустя тридцать минут?» – появился на экране следующий вихровский вопрос.
И
Игорь шумно выдохнул и, расслабившись, откинулся на спинку кресла, а за его спиной неожиданно раздался спокойный голос нуль-навигатора:
– Весьма интересно!.. Получается, что «Одиссей» все-таки не падает на А4!..
Игорь, мгновенно подобравшись в кресле, пожал плечами:
– Непонятно, куда он вообще девается. Скорости для перехода в гиперпространство явно не хватает, а до А4...
Он не договорил... Хотя и так все было ясно.
Старик протянул руку к клавиатуре и, в свою очередь, задал вопрос корабельному компьютеру:
«Каковы температура и мощность излучения в точке окончания разгона корабля?»
Экран мгновенно очистился и спустя несколько секунд на нем появился ответ:
«В зависимости от активности звезды температура в указанной точке колеблется от 5200 °C до 6900 °C, гамма-излучение – от пятидесяти двух до шестидесяти шести норм, рентгеновское – от семидесяти до восьмидесяти шести норм, поток атомных ядер и субатомных частиц (солнечный ветер) – в двадцать—тридцать два раза превышает солнечный».
Нуль-навигатор и его третий ассистент молча смотрели на экран, и лишь спустя минуту Старик с холодным спокойствием произнес:
– Ну, вот и ответ на все ваши вопросы, господин капитан. При таком уровне гамма-излучения и солнечного ветра магнитная защита линкора будет полностью подавлена и все живое на борту «Одиссея» будет уничтожено в считанные минуты. Видимо, как раз в те восемнадцать минут, которые «Звездный лабиринт» отпускает нам после окончания разгона. Наши генераторы магнитного поля не предназначены для полетов в такой близости от звезд класса А.
Игорь и без слов командира уже понял, что звезда уничтожит экипаж линкора еще до падения корабля на ее поверхность. Более того, он понимал и то, что Старик не сказал: уничтожение «всего живого» на борту линкора начнется задолго до окончания разгона! Он хотел было спросить у Железного Феликса, в какой точке разгонной орбиты звездное излучение преодолеет защиту корабля, но вдруг ему стало все безразлично. В самом деле, какая разница, на сколько минут больше или меньше он проживет, главное – «Одиссей» и его команда обречены на гибель!
Вихров пробежал взглядом по центру управления, отыскивая Эдельмана, ему вдруг стали ясны мотивы выступления флаг-навигатора против приказа командира, но того не было. Полоса первого ассистента нуль-навигатора была выключена. Игорь вспомнил, что Старик увел своего первого ассистента, но сам нуль-навигатор вернулся и сейчас спокойно сидел в командирском кресле, ведя какой-то диалог с корабельным компьютером, а вот Эдельмана не было.
В этот момент правый шлюз центра, коротко всхлипнув, открылся и в центр управления вошли второй ассистент нуль-навигатора Свен Юриксен в сопровождении второго ассистента главного штурмана. Офицеры, видимо, о чем-то оживленно разговаривали, но, переступив порог Главного центра управления, хлопнули ладонь о ладонь и с улыбкой разошлись по своим местам. Юриксен активизировал свою панель управления и, поискав глазами флаг-навигатора, повернулся к Вихрову. Его лицо было совершенно спокойно и только в глазах сквозило некоторое недоумение.
– А где Эдельман, у кого мне вахту принимать?
– У меня, – устало ответил Игорь, – я его заменяю.
«Однако быстро промелькнули эти шесть часов... – удивленно подумал Вихров, выключая свою полосу управления и поднимаясь с места. – Значит, нам осталось тридцать два часа... Или даже меньше!..»
Покинув Главный центр управления, Игорь подумал было забежать в столовую, но с удивлением понял, что, несмотря на шестичасовую вахту, есть ему совершенно не хочется, а хочется ему отправиться в коннект-узел дальней связи и отправить на Землю пару писем... Но это как раз и было запрещено последним приказом командира «Одиссея», с которым он ознакомился «под роспись». Прикинув оставшееся до начала второго цикла ускорения время, капитан решил вернуться к себе.
До своей каюты он добрался не торопясь и, закрыв за собой дверь, немедленно включил личный узел связи. Монитор засветился, но никаких сообщений на нем не содержалось. Вихров некоторое время смотрел в пустой, матово святящийся прямоугольник, словно ожидая, что в нем снова появится грубое лицо профессора Каппа, а затем разделся и улегся в постель. Спустя десять минут он спал!
Нуль-навигатор тоже покинул Главный центр управления, но в отличие от своего третьего ассистента он не собирался отдыхать. Он знал, что заснуть не сможет, хотя, может быть, ему и надо бы было поспать. Однако, даже не заглянув в спальню, командир «Одиссея» уселся за узлом связи и вызвал коннет-узел дальней связи. На экране монитора появилось лицо совсем молодого лейтенанта. Офицер явно был взволнован вызовом командира, но старался держаться спокойно.
– Дежурный по коннект-узлу дальней связи лейтенант Лееман, – излишне громко доложил он. В другое время нуль-навигатор, возможно, улыбнулся бы, теперь же он не обратил внимания на излишнее рвение молодого офицера.
– Лейтенант, я отправлял на Землю запрос...
Нуль-навигатор сделал крошечную паузу, и дежурный связист тотчас уточнил:
– Ваш запрос, господин нуль-навигатор, ушел четыре часа двадцать шесть минут назад!
Старик недовольно поморщился и продолжил:
– Как только ответ с Земли будет получен, прошу немедленно доложить мне!
– Так точно, господин нуль-навигатор! – отчеканил лейтенант, и командиру «Одиссея» на миг показалось, что его подчиненный сидит в своем кресле по стойке «смирно».
Снова поморщившись, Старик отключил связь и развернулся к письменному столу. Его ждала кипа документов, требовавших, чтобы их разобрали, просмотрели и подписали, однако нуль-навигатор медленно отодвинул их на край стола и, выдвинув ящик, достал из него небольшой стереоскопический снимок. Положив небольшую стеклянно поблескивающую пирамидку перед собой, он провел пальцем по одной из ее граней и над столом возникло объемное изображение молодой улыбающейся женщины. Ее светлые волосы относило в сторону легким ветром, глаза лучились весельем, а губы, казалось, чуть шевелились, словно она силилась что-то сказать.