Бросок в Европу
Шрифт:
— Безусловно.
Я не знаю его имени или фамилии. Называю Шефом, потому что слышал, что так к нему обращались. Не известно мне и название агентства, которое он возглавляет. Понятия не имею, как связаться с ним, если возникнет такая необходимость. Думаю, работает он в Вашингтоне. Но не уверен. Знаю только, что нечего и пытаться установить с ним контакт. Надо ждать, пока гора придет к Магомету. Изредка гора снимает номер в нью-йоркском отеле и посылает шифрованную записку.
— У меня есть для тебя работа, Таннер. Еще виски?
— Нет, этого достаточно.
— Хорошо, хорошо. Что ты знаешь о Колумбии?
— Университете?
— Нет, нет, стране. В Южной Америке.
— А-а-а, — протянул я. — Колумбия.
— М-м-м-м, — он прошелся к окну. Поиграл шторой. — Да, Колумбия. Ты в курсе?
— Да.
— Политическая ситуация тебе известна?
— Да.
— А такая организация, как Колумбийское крестьянское революционное движение?
— Знаю я эту организацию.
— Я так и думал, — он улыбнулся. — Так и сказал себе, когда об этом зашла речь. Если где-то есть группа чокнутых, Таннер обязательно про нее знает. Я сразу понял, что ты справишься с этим заданием, как никто другой.
Он думает, что я работаю на него. Имеет все основания так думать. Некоторое время тому назад, после зачатия моего сына Тодора, у меня возникли проблемы с Центральным разведывательным управлением и, чтобы спасти свою шкуру, я выдумал Шефа. Продолжал утверждать, что я работаю на другое федеральное агентство и ничего не могу о нем говорить. Не имею права. Когда Шеф появился, чтобы спасти меня, я, пожалуй, удивился больше, чем ЦРУ. Но моя выдумка стала мне ловушкой. Он думает, что я один из его доверенных агентов, и, возможно, так оно и есть.
— Колумбийское аграрное революционное движение, — повторил он. — Коммунисты, не так ли?
— Не совсем.
— Они все не совсем коммунисты. Пока не приходят к власти. Тогда и показывают свое истинное лицо. В Колумбии у нас много источников информации. Сведения поступают неутешительные.
— Неужели?
— Похоже, страна созрела для революции. Колумбийское крестьянское революционное движение набирает силу. Судя по всему, через две или три недели они попытаются захватить власть. Поэтому, Таннер, ты должен вступить в игру.
Я вопросительно посмотрел на него.
— Твоя задача — внедриться в эту красную группу и остановить их. Задушить революцию. В зародыше. Колумбия — дружественное нам государство...
— Диктатура.
— Ну, это, возможно, перебор, давай остановимся на дружественном государстве. Колумбия — наш союзник, и мы хотим сохранить нынешнее положение вещей. Это политика, Таннер, и такие решения принимают на самом верху, — он вновь хохотнул. — Эту операцию хочет провести ЦРУ, знаешь ли. Управление любит такие операции, но в Латинской Америке репутация у них не очень. Они слишком наследили в заливе Свиней. И Эдгар [1] не прочь заняться этим делом. Во время Второй мировой войны Бюро приобрело немалое влияние в Южной Америке. Но я-то знаю, что ты справишься лучше них. Ты сможешь задушить революцию изнутри, до того как она пойдет в рост, — опять смешок. — Я никогда не забуду того, что ты проделал в Македонии. Если ты останавливаешь революции с той же легкостью, как и начинаешь их, тебе просто нет цены.
1
Имеется в виду Эдгар Гувер, основатель и многолетний директор ФБР.
Я допил виски. Он, значит, нашел мне работу, не так ли? С которой я, по его разумению, мог справиться лучше других.
Я же не собирался за нее браться. Отнюдь.
Потому что состоял в Колумбийском аграрном революционном движении. Поддерживал ККРД несколько лет и пожертвовал немалые деньги ради достижения конечной цели ККРД — свержения правительства Колумбии. В Нью-Йорке активных действий ККРД не вело. Нью-Йорку они предпочитали горы Колумбии, где создавались все новые отряды, готовившиеся к решительной схватке.
Коммунисты? Я знал ККРД достаточно долго и не стал бы их так называть. Скорее они были левыми социалистами, и их программа базировалась на реалиях Колумбии, а не на установках Москвы, Пекина или Гаваны.
Новость о том, что революция неминуема и ККРД вот-вот возьмет власть, меня порадовала. Мысль о том, что я могу стать губителем революции, ужаснула. Я бы никогда не стал этого делать. Ни в коем разе. Если бы и полетел в Колумбию, то для того, чтобы помогать революции, а не уничтожать ее в зародыше!
— Извините, ничего не выйдет.
— Как так?
— Я не могу лететь в Колумбию. Не могу выполнить ваше поручение.
— Но это нелепо, Таннер. Почему?
Я выиграл время глотком шотландского. Стакан опустел, и, пока он вновь наполнял его, я пытался найти убедительный довод. Подумал о разделенных «железным занавесом» влюбленных, Карлисе и Софии, и прекратил поиски. Вот она, благородная цель. Если уж мне суждено облететь полмира, лучше уж я направлю свои стопы в Латвию, чем в Колумбию.
— Я должен ехать в другое место.
— Куда?
— В Восточную Европу.
— Конкретнее?
— В Прибалтийские республики.
— В какую именно?
— Разве это имеет значение?
Он пристально посмотрел на меня. Я затеял опасную игру, но чувствовал, что мне удастся выйти сухим из воды. Насколько я знал, в его агентстве (нашем агентстве?) людей не держали на коротком поводке. Они не писали подробных отчетов и не следовали инструкциям. Выполняя задание, они сами разрабатывали планы, находили контакты, уезжали, выполняли порученное дело, возвращались и объявляли об этом. Если не возвращались, Шеф поминал их стаканом хорошего виски.
— Прибалтийские республики, — повторил он.
— Да.
— Важное дело?
— Оно никак не связано с государством. Услуга другу.
— Да перестань, Таннер.
Я пожал плечами.
— Боюсь, я слишком хорошо тебя знаю, Таннер. Ты не стал бы отказываться от операции в Колумбии, если в не что-то очень важное. Рядом с Таллинном находится ракетная база. Ты интересуешься ею?
— Я бы не хотел об этом говорить.
— М-м-м-м. Что-то более важное, чем Колумбия. Так ты не скажешь мне, что именно?