Брухо (колдун) Аргентинская полночь
Шрифт:
– Ты оставила ее в компании троих мужчины. Ты знаешь, что они собирались с вами сделать. Зачем задаешь вопросы? Она жива, но уже мало похожа на человека.
Кулаки сжались. Я смотрела на колдуна с яростью. Мой гнев был обращен не на него. На гребаных уродов с ружьями. На безвыходность той ситуации. На саму себя. Легко было оставлять подругу, зная, что меня вскоре ничто земное волновать не будет, но теперь... Я ощущала вину перед Ириной и это чувство в будущем грозило сожрать
– Можно ее вытащить?
– затаив дыхание, спросила я.
– Зачем?
– мужчина поднял брови.
– От нее осталось тело. Вернуть душу трудно будет даже мне. Она сама не захочет возвращаться, - он пожал плечами.
– И все же...
– Почему я должен это делать?
– тон мужчины стал резким.
– Ты мне никто. Она тоже. Но ты хочешь предложить мне рискнуть своей шкурой. Ради чего?
– Деньги?
– предложила я неуверенно.
Колдун рассмеялся. Тем самым неприятным смехом, который заставлял ежиться, будто от холодного ветра.
– Ты не спрашиваешь о мужчинах. Почему?
– полюбопытствовал мой спаситель через несколько минут.
– Я слышала выстрелы, - резонный ответ.
– Ты видела тела?
Я подняла на колдуна взгляд, встретилась с его глазами и застыла. Как наяву, я увидела: три выстрела в воздух, перекочевавшие из рук в руки деньги, смех и хлопки по плечу...
Твою мать!
Захотелось рычать и кататься по земле.
За что?!
– Ты кому-то очень сильно мешала, белая. За твою смерть заплатили много денег, но эта дама весьма своенравна и ее благосклонность не всегда можно купить... Спи, - бросил колдун, покидая хижину.
И я действительно уснула. А ночью я опять слышала барабаны. И мучалась от жары и жажды, с каждой секундой все больше погружалось в мутное забытье.
За холодные руки я схватилась, словно за свою последнюю соломинку, и вынырнула, судорожно глотая воздух. Рядом со мной сидел колдун. Он держал меня за плечи и ритмично тряс, что-то нашептывая по-испански тихо и зло.
Я выдохнула. Инстинктивно прильнула к его груди и пробормотала слова благодарности, а потом подняла голову и потянулась к его губам...
Утром я чувствовала себя гораздо лучше. И кто знает в чем было дело: хорошем сне после бурной ночи или в самой ночи. Колдун оказался превосходным любовником. Лучшим, который у меня когда-либо был. Казалось бы, откуда? Джунгли, отсутствие женщин...
Я некоторое время лежала, пялилась в потолок с идиотской улыбкой удовлетворенной кошки, вспоминая прошедшую ночь. Я не помнила остался ли мужчина на ночь со мной или ушел - заснула раньше.
Улыбаетесь, доктор?
Такое бывает. Моральное напряжение, физическая усталость - все это сказалось на самочувствии. Организм требовал отдыха, истратив последние силы на бешеный секс.
Вдоволь повалявшись, я встала. Решила дойти до реки и смыть с себя запах прошедшей ночи. Заодно по стирать одежду. Хорошо было бы в чистое переодеться, но смены белья у меня не было.
Уже на берегу я вспомнила вчерашний разговор. И ужаснулась. Выходит, меня продали? Зачем? Я ведь ничего из себя не представляющая любовница, живущая за счет богатого 'папика', который точно не испытывает ко мне романтических чувств. Для своего московского любовника, я не более чем атрибут его роскошной жизни.
Если только...
Я вспомнила. 'Папик' на меня что-то оформлял. Какую-то собственность. Я не придала значения подписанные бумагам, ибо меня аферы любовника не интересовали, а он клялся и божился, что это первый и последний раз.
Он ошибся.
Достаточно того, что этот раз был единственным. Я за это по платилась своей головой.
Поправочка: чуть было не поплатилась.
Меня разобрала злость.
Она словно давно копилась внутри, а сейчас вышла. Внутренности скрутило болью, и я закричала. Долго. Протяжно. Подняв голову к небу.
Вспугнула птиц. Они разноцветным платком пронеслись по небу, вторя мне многоголосой тревогой.
Я выдохнула. Не то, чтобы легче стало, но глаза больше не жгло непролитыми слезами. Я проглотила обиду, но преисполнилась решимости отомстить. Как? Пока не знаю, но думаю найду способ!
Я вышла на берег, обвязала бедра полотенцем и принялась за стирку. Грубое хозяйственное мыло жутко воняло и жгло пальцы, однако, другого не было. Находясь в каком-то трансе, раз за разом прокручивая в голове воспоминания, я почти затерла рубашку до дыр. Опомнилась и опустила ее в воду, полоскать.
Первая мысль - показалось. Но вторая... Когда холодные пальцы обхватили мое запястье, а острые ногти царапнули кожу... 'Беги!' - шепнул внутренний голос. И надо было его послушаться, но я уже попала в плен совершенно черных глаз.
Под покровом воды мою руку удерживало нечто. Или некто. Отчасти человеческое лицо, но лишенное бровей, с дырами вместо носа и залитыми чернилами глазами. Тонкие губы были приоткрыты, за ними прятались мелкие редкие зубы. Черные же волосы мокрым плащом струились по течению реки. Целиком разглядеть существо я не могла. Вода в реке прозрачная, но вокруг твари, настоящей или иллюзорной, будто расплывалось чернильное пятно, скрывая нижнюю часть тела.