Брухо (колдун) Аргентинская полночь

Пролог

Вы, наверное, думаете заче я к вам пришла? По вашим глазам вижу, что именно это и думаете, хотя вы пытаетесь скрыть это под маской доброжелательности. Знаете, как я это определила? Глаза у вас стеклянные, а стекло тоже своего рода зеркало.

Думаете, зачем мне, успешной с виду самке с золотой кредиткой квалифицированный высокооплачиваемый психолог? Вы, правы, он мне не нужен.

Но...

Все же я пришла к вам. Возможно, вы сможете мне помочь.

Да, я была у... десяти или одиннадцати представителей вашей профессии. Нет, я помню. Всех по именам. Просто сомневаюсь, стоит ли одного включать в список - у нас был всего один сеанс, после чего человек попросил больше не приходить к нему.

Верно. Если вы попросите, я удовлетворю вашу просьбу. Зачем неволить?

Кстати, вы позволите за купить и сбросить туфли? Да, жмут. Новые...

Спрашиваете зачем я их одела? Привычка хорошо выглядеть. Броня должна быть не только крепка, но и до блеска начищена. Ага, принцип.

Итак, зачем я здесь?

Хороший вопрос.

Видите ли, пять лет назад со мной приключилась история и я хочу вам ее рассказать.

Глава 1

Это произошло в Аргентине. В канун Нового Года. Мы могли поехать куда угодно, но выбрали один из курортов на берегу океана ближе к экватору. Захотелось чего-то дикого, необузданного: много рома, текилы, кокса и распаленных жарой мужчин. Да, мы собирались трахаться направо и налево, благо наши 'папики' закрывали глаза на мелкие курортные шалости. Сами грешны...

А кто не грешен в нашей жизни? Ну, я таких не знаю.

А вы смешной, доктор. Вы уверены в тех, кого готовы назвать безгрешным? Готовы вместо них встать под камни? Даже младенцы не бывают невинными. Я не преувеличиваю - я знаю.

Странно звучит, правда?

Нормально?

Для кого?

Вы правда смешной, доктор. Простите меня. Я не со зла смеюсь над вами. По-доброму. Можете мне не верить. Я, знаете ли, сама никому не верю. Нет, та история не при чем, родилась такой - неверующей.

Кстати...

Жара в аэропорту была дикая. Она просто сбивала с ног. Валила на пол и катала по грязным плитам. Моя одежда, если тонкий белый топ без бюстгальтера под ним и шорты с посадкой на бедрах можно назвать таковой, мгновенно промокли от пота. Кондиционер то ли не работал, то ли его не было вовсе. Моя подруга - Иры, толком не смогла добиться объяснений от сотрудников VIP-зоны аэропорта. Они говорили на английском так плохо, что ее дипломированный по специальности переводчик мозг был не в состоянии переварить их ответы. Парни стояли и смотрели через плечо Иры - они пялились на мою, фактически голую грудь, и улыбались ослепительной белизны зубами.

Что вы, доктор, никакого стеснения. Мне есть что показывать. А в то время я еще и к мужчинам по-другому относилась.

Как?

Вы узнаете. Обязательно.

Вернемся.

Вместо отдельной линии паспортного контроля нас почему-то запихнули в общую очередь вместе с какими-то местными крестьянами. От них жутко воняло. Устав после перелета, я с трудом сдерживала тошноту и желание устроить скандал. Ноги, спрятанные в сапоги на высоких каблуках - мы все же улетали зимой, когда в Москве было минус двадцать - жутко устали. Мышцы спины скручивало невыносимой болью.

Да, старая травма. Занималась художественной гимнастикой. Там и повредила спину. Но это никакого отношения к делу не имеет. Просто чтобы вы поняли мое состояние в тот день: раздражение, злость и желание послать всех. Ага, именно туда...

Наверное, это и стало причиной.

Знаете, в Москве как-то еще выбираешь кого послать, а кому попу подставить, а там мы считали себя неприкосновенными: туристы, белая кость. Если кого и допустим до тела, то только массажистов со стерильными руками. Мы считали нам позволено все и приехали купить это все. Паники в деньгах не ограничивали. Только почему-то эти деньги не смогли помочь нам решить проблему с персоналом аэропорта. Из всех пассажиров бизнес-класса одни мы с Ириной стояли в вонючей очереди среди потной аргентинской быдлоты.

Я вытирала лицо и шею бумажными платками, комкала их и бросала на пол. До урны было рукой подать, но возле нее притулился бомжеватого вида мужик. Его спящее тело без ботинок, в дырявых носках, вызывало отвращение на физическом уровне, поэтому урну я игнорировала.

Вдруг, я ощутила на себя откровенный мужской взгляд. Мне не привыкать к ним, и за час пребывания в знойной стране, я уже достаточно их поймала: тайные стеснительные, приглашающие облизывающие, восхищенные, откровенные похотливые. Последних было больше всего. Но этот взгляд...

Он высмеивал меня.

Он будто ставил на мне клеймо - шлюха.

Не отрицаю, так и было, но знать это одно, а наткнуться на плакат в центре Москвы с твоей обнаженной натурой, телефоном и недвусмысленным предложением - совершенно другое.

Я взбесилась и стала рыскать по толпе, выглядывая наглую тварь, но она ускользала от меня. Наконец, подруга не выдержала и спросила:

– Лен, ты чего?

– Да смотрит кто-то, неприятно, - передернула плечами.

– Брось, на тебя половина очереди пялиться, а те кто насмотрелся уже, те ушли в туалет дрочить, - безразлично пожала плечами.

Ирка девка боевая. Язык, что бритва. Режет и по живому. Чтобы общаться с ней привычка нужна и шкура непробиваемая. Первое я давно приобрела, со вторым родилась.