Брухо (колдун) Аргентинская полночь
Шрифт:
Меня вывернуло.
Я открыла воду. Обжигающую. Умылась.
А когда подняла голову и посмотрела в зеркало, в глаза своему отражению, то не поверила своим глазам. Та девушка в зеркале никак не могла быть мной. Хотя бы потому, что ее обнимал сзади смуглый мужчина с крепкими руками. Не было никаких сомнений в том, чем они занимались. Грудь моего обнаженного отражения моталась в такт сильным резким толчкам. Оливковые пальцы оставляли белые следы на животе.
На какое-то мгновение я подумала, что это не зеркало, а окно и пара занимается сексом в реальном времени в соседнем номере.
Всего на мгновение...
Почему?
Видите ли, у девушки было мое лицо. Мое тело. А я находилась с другой стороны стекла и в одиночестве.
Неожиданно девушка распахнула глаза и посмотрела прямо на меня. Она подняла руку, приложила палец к стеклу и написала уже знакомое мне ругательство на испанском - шлюха. А потом мужчина за ее спиной щелкнул пальцами и все исчезло: зеркало снова стало обычным зеркалом, а не окном в эротическую сцену.
Я закричала. Забилась в угол. Прибежавший Максим засунул меня под холодный душ. От холода и сильного напора я пришла в себя, уверенная - мужчина мне что-то посыпал вчера вечером в еду или напитки. Безобидное, однако, оно вкупе с алкоголем дало такую реакцию. Я высвободилась, оттолкнула Максима. Наорала на него. Обвинила во всех смертных грехах и выставила из номера.
Думаете, он действительно был виноват?
На тот момент я тоже так считала.
А еще предполагала, что стала жертвой жесткого розыгрыша. Понимала, некому меня здесь разыгрывать, но в подобной ситуации мозг цепляется за самые невероятные вещи.
Я ничего не перепутала. Не улыбайтесь снисходительно. Я говорю с позиции сейчас. Совершенно другой взгляд и мнение. Следовало сразу поверить в то, чего не может быть. Я говорю про колдовство, доктор. Ооо, ваша улыбка стала еще более снисходительной. Не надо. После того, как я закончу, вы поверите в него.
Зря вы так. Ваши коллеги поверили.
Что с ними случилось?
Не знаю. Не интересовалась.
Надеюсь, они живут и здравствуют. Впрочем, речь не о них, не так ли?
Я ничего не рассказала Ирине. Она отметила мой бледный вид, хмурое настроение, но списала все на последствия бессонной ночи. Не стала ее разубеждать. Я ни в чем не была уверена, но в душе все крепче зрело желание вывести мужчин на чистую воду. Поймать их на горячем. Но для этого предстояло заново сблизиться с ними, а как это сделать после скандального утра я не подозревала.
До обеда мы понежились у бассейна, смущая постояльцев и персонал максимально открытыми купальниками - могли бы и топлесс, но правила Хилтона не позволяли. Правда, то что на нас было одето ничего не скрывало. Такая ткань. Стоит ей намокнуть и...
Я заметила несколько заинтересованных взглядов от состоятельных мужчин. Позволила себе чуть-чуть подразнить их. Совсем немного, ровно на оплату коктейлей и презент в виде дорогого шампанского. На большее внимание с моей стороны этим мужчинам рассчитывать не приходилось. Зачем мне местные 'папики', когда я приехала отдохнуть от своего? Двух минут торопливого потного пыхтения мне и на родине хватало. Как и своего оргазмически искривленного лица в потолочном зеркале якобы в неземном блаженстве. Зачем мне на отдыхе то же самое? 'Папики' они везде одинаковые.
После обеда мы впервые вышли на прогулку в город. Естественно я не подумала о приличиях: босоножки на высокой танкетке, микроскопические джинсовые шорты и топ полосой без бретелек черничного цвета. Вообще, мы собирались прошвырнуться по магазинам, но... было чертовски странно в один прекрасный момент обнаружить себя в преддверии рынка или базара в каком-то захудалом районе.
Как мы туда попали? На такси. Похоже, он нас неправильно понял. Или мы его. Иногда согласие означает просто желание заработать денег, а не отвезти пассажиров по тому адресу, куда им надо. Пока мы сориентировались водитель смысла, оставив нас под пристальными взглядами местных аборигенов. На нас смотрели с недоумением. Как на диковинных зверушек. Или мутантов. Я предпочла бы свалить оттуда, но Ирка потянула меня вдоль торговых рядов, с чего-то решив, что тут мы найдем нечто уникальное...
И мы нашли. Да.
Вы когда-нибудь видели, как продают курицу в Аргентине?
Что вы так удивляетесь моему вопросу? Мы так привыкли к нашей реальности, что не предполагаем, как может по другому: на рынке в Аргентине куриц продавали живыми. Ряды железных клеток из проволоки, где птицы могут только сидеть. Очередь из покупателей, тычущих пальцами с клетки, двое потных мужчин в красной и оранжевой рубашке, мечущихся от покупателя к клеткам и обратно. Они выталкивали куриц из клетки. За лапы, вниз головой. Порой трясли что-то доказывая покупателям. А потом...
Бах... Мужчине ничего не стоит перерубить тонкую шею с одного раза.
Стекающая вниз кровь. Голова отправляется к товаркам в картонный ящик позади квадратной деревянной плахи, над которой вьются мухи. Курицу продавцы суют в пакет, ловким движением обматывают его и отдают покупателю. Для них это нормально, а я стояла открыв рот. И смотрела. Движения топора завораживали своей обыденностью...
Очнулась, когда низенький коренастый мужик сунул мне в руки пакет с черной обезглавленной курицей и что-то сказал на испанском. Я разобрала только слово песо, спохватилась, сунула руку в сумочку и расплатилась не глядя. Ушла от прилавка, прижимая к себе пакет с дохлой курицей. Совершенно не представляла, что с ней делать.
Я прошла метров десять. Остановилась. Оглянулась. Ирина исчезла...
Впору было паниковать, но меня отвлек маленький черноволосый мальчик. Он встал посередине дороги. Босой. Практически голый, если не считать за одежду замызганную майку и грязные от возни на земле трусы. Ребенок внушал отвращение.
Он замахал руками, требуя идти за ним. И я пошла. Все мысли были только о пропавшей подруге. Я практически бежала за юрким пацаненком, стараясь не отстать и окончательно запутываясь в извилистых торговых рядах. Ребенок нырнул в полуразрушенное здание за грязную занавеску. Я последовала за ним.