Брусилов
Шрифт:
К этому можно лишь добавить, что ни те, кто шел на войну с уверенностью в правоте защищаемого дела (таких было немало, и среди них — герой этой книги), ни те, кто без раздумий руководствовался лозунгом «За веру, царя и отечество» (таких было большинство), но даже и те, кто осознавал гибельность происходящего, — никто не мог представить, началом каких испытаний и бедствий для России станет этот день: 1 августа 1914 года.
В процитированных только что местах из воспоминаний Головина и Брусилова сквозит горечь испытанных поражений, и это надо учитывать. Разумеется, неглубокое, поверхностное (не говоря уж об истинности) понимание солдатами причин и целей войны, да еще основанное на чувствах, не подкрепленное убеждениями, не могло служить опорой для сохранения морального духа армии в длительной войне. И все же русская армия вступила в войну при достаточно высоком — традиционном
Война началась для стран Антанты неудачно. Германские армии вторглись в Бельгию, захватили ее, одержали победу над союзниками в приграничном сражении и двинулись к Парижу. Чуть ли не ежедневно французские и английские представители в Петрограде просили, умоляли Николая II, верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича — дядю царя, министров и высших генералов России немедленно, не откладывая, начать наступление на Восточном фронте. Мобилизация и концентрация русской армии на западных границах затруднялись слабым развитием железных дорог. И все же правительство России, спасая своего союзника, еще до полного сосредоточения своих армий, начало наступательные действия и, отметим это особо, сразу же перенесло их на территорию противника.
Впоследствии это решение неоднократно подвергалось критическим нападкам, но современные советские историки определенно склоняются к мысли, что такой образ действий русского верховного главнокомандования был вынужденным и единственно правильным в сложившейся обстановке. Не могла же Россия допустить, чтобы повторился разгром Франции 1870 года, а именно к этому и стремилось германское военное руководство: разбив быстро армию Франции, оно намеревалось затем обрушиться на Россию всеми освободившимися силами и покончить поодиночке в краткий срок со своими противниками.
Поводом для критики действий русского верховного главнокомандования служила неудача русских войск в Восточно-Прусской операции. Но вот как оценивается эта операция в новейшей книге советского историка: «Действия русских войск… имели важное стратегическое значение. Вторжение русских войск в Восточную Пруссию вынудило германское командование перебросить из Франции на русский фронт два армейских корпуса и одну кавалерийскую дивизию. Это серьезно ослабило их ударную группировку в решающий момент и явилось одной из причин поражения в битве на Марне… План германского командования, рассчитанный на быстрый разгром Франции, потерпел неудачу» [9] .
9
И. И. Ростунов.Русский фронт первой мировой войны. М., 1976, с. 129.
Жертвы (они, кстати, были не столь уж и велики), понесенные 1-й и 2-й русскими армиями в болотных дефиле Восточной Пруссии, не пропали даром и потому, что германские войска были скованы и не могли вовремя прийти на помощь австро-венгерской армии: одновременно с действиями в Восточной Пруссии развернулось грандиозное сражение на Юго-Западном фронте, в Галиции.
Здесь, на громадном фронте в 450 верст, от Ивангорода до Каменец-Подольска, разгорелось ожесточенное сражение, в котором участвовало до 1,5 миллиона бойцов — значительно больше, чем в происходившей одновременно знаменитой Марнской битве. Но сражение на Марне, как одно из величайших сражений в современной истории, исследовано, изучено, расписано в сотнях книг на немецком, французском, английском языках, а Галицийское сражение, более крупное по размаху и не менее значительное по последствиям, не получило достаточно широкого отображения в нашей стране, не говоря уж о Западе.
Русский Юго-Западный фронт (главнокомандующий Н. И. Иванов, начальник штаба М. В. Алексеев) состоял из четырех армий (с севера на юг): 4-й А. Е. Эверта, 5-й П. А. Плеве, 3-й Н. В. Рузского. На крайнем левом фланге находилась 8-я армия. Ее возглавил Брусилов.
Назначение на этот пост оказалось для него несколько неожиданным: по мирному расписанию он должен был командовать на Северо-Западном фронте 2-й армией, той самой армией, которая в августовские дни 1914 года под командованием А. В. Самсонова потерпела поражение в Восточной Пруссии. После перехода Брусилова в Киевский военный округ трудно было рассчитывать на получение под свое начало этого крупного оперативного объединения. И вдруг такое назначение! Оно, несомненно, было почетным, и Брусилов писал: «Я не честолюбив, ничего лично для себя не домогался, но, посвятив всю свою жизнь военному делу и изучая это сложное дело беспрерывно в течение всей жизни, вкладывая всю свою душу в подготовку войск к войне, я хотел проверить себя, свои знания, свои мечты и упования в более широком масштабе». Желание совершенно естественное, и ближайшие недели показали, что генерал от кавалерии Брусилов полностью соответствовал назначению.
Русская полевая армия была мощным для того времени объединением. К началу первой мировой войны она, как правило, состояла из 4–5 армейских корпусов, 3–4 отдельных пехотных дивизий (в армии могло быть 11–13 пехотных дивизий) и 4–5 кавалерийских дивизий. Численность армии достигала 220–250 тысяч человек.
В состав 8-й армии вошли: 12-й корпус Киевского округа (этим корпусом Брусилов командовал до войны), 7-й и 8-й корпуса Одесского военного округа и 24-й корпус Казанского округа. Правда, последний корпус к началу боевых действий еще только прибывал своими головными эшелонами к границе. В армии имелась достаточно многочисленная кавалерия: одна кавалерийская и четыре казачьи дивизии.
Ближайшим сотрудником Брусилова, начальником штаба 8-й армии, стал генерал Петр Николаевич Ломновский. Вот как характеризовал его Брусилов: «Это был человек умный, знающий, энергичный и в высшей степени трудолюбивый. Не знаю, почему он составил себе репутацию панического генерала. Подобная характеристика совершенно неверна. Он быстро соображал, точно выполнял мои приказания и своевременно их передавал в войска, был дисциплинирован и никогда не выказывал трусости и нерешительности. Жили мы со ним в дружбе и согласии. Правда, он не всегда одобрял мои планы, считая их иногда рискованными, и по долгу службы докладывал свои сомнения, но раз какое-либо дело было решено, он вкладывал всю свою душу в наилучшее выполнение той или иной предпринимавшейся операции. Его недостаток был в том, что он не очень доверял своим штабным сотрудникам и лично старался входить во все мелочи, в особенности по генерал-квартирмейстерской части. Этим он обезличивал своих помощников и переобременял себя работой, доводившей его до переутомления. Во всяком случае, это был отличный начальник штаба».
Корпусами командовали соответственно: 7-м — Э. В. Экк, 8-м — Л. В. Леш, 12-м — Радко Дмитриев, 24-м — А. А. Цуриков. Среди них наиболее колоритна фигура Радко Дмитриева: болгарин, участник Балканской войны 1913 года, он с началом первой мировой войны, когда Болгария оказалась во враждебном России лагере, поступил на русскую службу и поначалу сделался очень популярен.
2(15) августа 1914 года Брусилов получил приказ начинать наступление. Русское командование намеревалось провести грандиозный охватывающий маневр, имевший целью окружение главных сил австро-венгерской армии. План сам по себе был очень заманчивым, но осуществление его натолкнулось на препятствие особого рода. Русское командование исходило из устаревших сведений о рубеже развертывания сил противника. Сведения эти были доставлены русской разведке австрийским полковником А. Ведлем. Чтобы поймать разведчика, австро-венгерской разведке пришлось прибегнуть к крайним средствам, вплоть до использования высших масонских кругов Германии и России. В мае 1913 года Редля разоблачили и принудили к самоубийству. План развертывания после этого изменили, рубеж его отодвинули верст на сто к западу и юго-западу, но это обстоятельство не было известно русскому командованию, и уже в ходе наступления пришлось вносить существенные поправки в план наступления.
Австро-венгерское командование также ставило перед своими войсками решительные цели и имело к тому основание: численное превосходство оказалось на стороне австрийцев, в особенности против правого фланга русского фронта. Поскольку обе стороны настойчиво стремились достичь осуществления своих планов, и развернулось Галицийское сражение — важнейшая операция первого года войны. 8-й армии и ее командующему предстояло сыграть в этой операции видную роль.
Ввечеру 4(17) августа 8-я армия в основном сосредоточилась у границы: она насчитывала в своих рядах 136 батальонов, 56 эскадронов и сотен, 472 орудия, то есть 80 процентов пехоты и артиллерии и 35 процентов конницы, в сравнении с боевым расписанием армии. Можно было наступать, и 5(18) августа от Проскурова войска армии Брусилова начали продвижение к государственной границе на реке Збручь. По пыльным дорогам маршировали пехотинцы, громыхала артиллерия, тянулись обозы, обгоняя их, спешили кавалеристы. Стояла жара, солдаты изнемогали под тяжестью «полной выкладки», но двигались быстро. Всех волновала предстоящая встреча с противником.