Брызги шампанского
Шрифт:
– А сколько комиссионные? – для Наташи это была важная тема.
– Сто процентов от цены жилья, в тот раз – двенадцать тысяч. Кстати, слышала, что агенты договариваются с хозяевами, те делают жизнь жильцов невыносимой, те снова обращаются в агентство… и платят опять комиссионные!
Наташа понимающе кивнула, щелкнула зажигалкой и закурила «Вирджинию».
– Я так к одному риэлтору попала. За два года мы с подругой сменили шесть квартир. Он нам все: бедные девочки, я и не знал что там такие хозяева! Потом мы поняли все и обратились в другое агентство, там комиссия была в половину стоимости. Тот потом нам еще долго названивал…
– Молодцы, - одобрила Валерия, закуривая такие же сигареты, как у Наташи. – А ты сама откуда?
–
– Почти земляки! А я из Солнечногорска.
– А ты зачем снимаешь? – удивилась Наташа. – От Москвы шестьдесят километров, за час доехать можно… Там родители, да?
– Родители, к тому же ездить на работу далековато, а так – почти Москва. Ну что, ты решила?
– Да, меня все устраивает… С сегодняшнего дня начну вещи собирать, - Наташа посмотрела на экран телефона. –Надо же, уже девять вечера…
– Оставайся на ночь, - предложила Валерия. – Переночуешь, а завтра будешь собираться.
Этой ночью Наташа спала очень крепко. Соседка читала и курила на кухне. Кровать казалась очень мягкой и удобной…
Через две недели Наташа переехала в Химки окончательно.
Глава 3.
– Я же требовал закупить новое оборудование для этих чертовых салфеток! Деньги учредителем выделялись! И где они? На эти бабки можно было еще и автомат для упаковки купить, и задолженность по зарплате погасить! Кто-нибудь вообще слушает здесь меня? За что я вам плачу?! Кажется, нанимал умных компетентных людей, а смотрю – работают на меня одни лохи! Я же, мать вашу…
Далее генеральный директор разразился жуткой бранью. Так он начал сегодняшнее совещание.
– Вы хоть понимаете – это не мне будет плохо! Нам всем туго придется! Круг у нас небольшой, если об этих случаях узнают – к нам ни один магазин за заказом не обратится!
Антон Горячев, исполнительный директор компании «Джонс А.С.», нахмурился. Ситуация складывалась нехорошая. Действительно, была положена большая сумма на счет компании именно для целей, озвученных генеральным. Давно пора было заменить старое оборудование производства влажных салфеток на новое, более безопасное, мощное и функциональное. Те машины, автоматы и кодировщики, что сейчас занимали пространство (не производили – именно занимали пространство) фабрики в Клину, никуда не годились, они были закуплены еще отцом нынешнего владельца производства в 1993 году. Автоматика в последние пару лет постоянно заедала, могла испортить целые партии продукции, в итоге были даже жалобы от заказчиков…
Но все это оказалось не так страшно по сравнению с недавними случаями, имевшими место на производстве. Два месяца назад автоматом, прессующим эти самые салфетки в маленькие брикеты, которые затем упаковывались в красивые обертки, одному из операторов производства отдавило фаланги четырех пальцев правой руки. Испортилась большая партия товара – причем таким образом, что скрыть это было невозможно – салфетки имели красноватый оттенок и вместе с ароматным увлажнителем пропитались и кровью несчастного. После того как главный технолог осмотрел оборудование, было выяснено, что пресс этот работал практически бесконтрольно, опускался, когда хотел, если можно так сказать о машине, а не по нажатию кнопок. Оператору, ставшему инвалидом на производстве, выплатили три его зарплаты и без шума уволили «по собственному желанию», остальных работников фабрики запугал увольнением за распространение об этом случае.
Только люди отвлеклись, ужасное происшествие стало забываться – кошмар повторился. Теперь о себе дал знать автомат для пропитки салфеток. Из него каким-то образом вытекла ароматная концентрированная жидкость и распространилась по непроветриваемому запертому помещению… время было предобеденное, у оборудования оставались всего четыре работника. Двое потеряли сознание, у одного случился тяжелый глубокий обморок… Самое ужасное произошло с четвертым. Это
Антону даже не хотелось вспоминать тот день… Узнав о случившемся, генеральный директор отправил именно его, исполнительного, разобраться во всем. Именно тогда он решил с главным технологом и инженером по охране труда, что юношу никто искать не будет – родных нет, на работе особо ни с кем не дружил… А если факт его смерти на производстве будет установлен – все, это конец для всех них, крушение наработанной годами репутации компании, уголовное дело!
Дальше была поездка ночью в соседнюю Тверскую область, глухая лесная чаща в Конаковском ее районе, черная наползающая темнота и падение мертвого тела в Волгу… После этого трое мужчин, занимавших немалые должности в компании, вернулись утром обратно: Антон – в офис в Москву, на Флотскую улицу, а технолог и инженер – на производство в Клин. В дело был посвящен только генеральный директор, он дал понять, что со всем согласен… Как же они хотели нанять кого-нибудь за деньги для этой грязной, страшной работы – и не могли: риск огласки в таком случае был очень высок, даже если это сделают свои люди…
После этого Антон попросил неделю отпуска… Нет, он не провел ее с женой Леной где-то на теплом морском берегу, не уехал на их люксовую дачу на озере Сенеж, не на другую, не менее комфортную дачу в Малино, даже не остался просто дома, где было весьма уютно и спокойно… Он уговорил своего друга Коляна Колючего также оставить все дела, и они уехали в Питер… Неделя прошла в угаре: гостиница на Невском, череда ночных клубов, тусовок, наркотики и невообразимое количество алкоголя каждый день… Кстати, тогда Антон впервые попробовал кокаин, который у Коляна всегда имелся в избытке. Горячеву было все равно, что он может сразу «подсесть» на наркотики. Тогда ему хотелось умереть, то и дело перед глазами вставал тот черно-махровый лес, а в ушах явственно, как в тот день, звучал тягучий всплеск воды…
Вернувшись домой, Антон сразу пришел в себя, получив нагоняй от влиятельного тестя и истерику от супруги. Он собрался с силами, начал вновь работать, ездить на охоту с тестем, заниматься с любовью с женой, встречаться с друзьями, даже нашел по «Одноклассникам» ребят, с которыми служил в Таманской дивизии десять лет назад, и почти смог заставить себя не думать о несчастном операторе, как вдруг начали происходить совсем отвратительные вещи…
Ночью один из автоматов в Клину загорелся… Причину так и не нашли, виноватых – тоже… Пожарная сигнализация вовремя сработала, остальное оборудование спасли, но теперь слухи об устаревшем оборудовании на производстве распространились. Перестали молчать и пострадавшие работники, и тот, уволенный, без пальцев. Прибавьте к этому задолженность по зарплате за три месяца… Теперь нельзя уже было, как раньше, ссылаться на кризис. Руководство было очень виноватоперед работниками. Оно само это понимало. Нужно было действовать – уговорить работников не бастовать, по - быстрому купить новые автоматы, разогнать ежедневную демонстрацию сочувствующих у ворот, и самое главное – усилить охрану, чтобы пресса ни коим образом не просочилась внутрь. Улаживать все это снова должен он, занимающий должность исполнительного директора компании.
Совещание закончилось в конце рабочего дня. Еще час Антон просматривал электронную почту, потом сделал пару звонков, отправил сообщение жене и поехал домой.
– Милый, у тебя опять проблемы? – обняла его Лена. Он всегда любил возвращаться в их двухуровневую квартиру, выдержанную в кремовых тонах. А сегодня жена, судя по запаху, еще и приготовила его любимое мясо по-французски.
– Да нет, устал просто. Можно я сначала душ приму, потом за стол сядем? А то жара такая, спарился, пока ехал…