Брызги шампанского

Пронин Виктор Алексеевич

Агапов вытянул далеко вперед длинные ноги, забросил руки за голову и некоторое время молча рассматривал своих собеседников, склоняя голову то к одному плечу, то к другому.

– Так-то оно так, – наконец проговорил он. – Так-то оно так, – повторил раздумчиво.

– А что не так? – взвился Горожанинов.

– Выговский звонил тебе перед этой мясорубкой? – он кивнул в сторону телевизора.

– Ну! Звонил! И что из этого следует?

– Он сказал, что затевается?

– Ну?

– Спрашиваю – сказал? Ведь речь шла о железной дороге, на нас наехали со стороны железной дороги, с твоей стороны, Слава.

– На моем участке все в порядке!

– Это неважно. Из всех наших звеньев первым лопнуло железнодорожное звено. Там, южнее... Наехали ребята, почувствовали, что можно поживиться. Было принято решение – дать отпор. Тебе звонил Выговский? – с улыбкой повторил вопрос Агапов. – Молчишь. Отвечаю за тебя – звонил. Оповестил, поставил в известность? Оповестил. Ты согласился? Согласился. Дал свое «добро».

– А ты? – взвился Горожанинов.

– И я, – спокойно кивнул Агапов. – И Коля тоже, – кивнул он в сторону Усошина.

– Я ничего не подписывал!

– А этого и не требуется, да, Коля? – повернулся Агапов к Усошину. – Как там у вас, у юристов? Если есть телефонная запись, подпись ведь не требуется?

– Когда как, – вздохнул Усошин. – Когда как... Если речь идет о таком вот событии, – он посмотрел на пустой экран телевизора, – то сгодится не то что телефонная запись, дыхание твое, записанное на пленку, уже может служить основанием для приговора. Дыхание! Жест! Взгляд! Запах! Стон! Чих! Чихнул не там, где нужно, недостаточно громко или слишком звучно... И большой привет. Подставили они нас. Если они сообразили эти телефонные разговоры записать, то... Все! А они сообразили. Иначе бы не звонили. Они звонили только для того, чтобы записать наше согласие. И правильно сделали.

– Это в каком же смысле? – спросил Агапов.

– В том смысле, что мы, как и прежде, едины, действуем согласованно, представляем собой один кулак. И нет у нас разброда. И нет у нас колебаний. И никто из нас не дрогнул, не бросился в кусты, доносить никто не побежал, с повинной не приполз. Разве нет, дорогие товарищи? – усмехнулся Усошин. Он старательно стряхнул с рукава кителя невидимые пылинки, будто они его в чем-то уличали, а он не просто пылинки смахивал – следы уничтожал. Точно так же он провел рукой по майорским погонам, пригладил ладонями гладко зачесанные назад волосы.

– Что же делать? – спросил Горожанинов.

– Молиться, – не задумываясь, ответил Усошин. – Молиться, чтобы ребята, которые так славно поработали, успели вовремя смыться, чтобы следов не оставили. Чтобы те роботы, которые нашлепали милицейские живописцы, были не слишком похожи на оригинал. Выговский не дурак, московских он не подключил. Из ближнего зарубежья привел ребят. Если их не взяли за прошедшие двое суток, значит, они уже далеко, в Москве их искать не стоит. Нет, это дело не раскрыть. Сработали ребята грамотно, уж я-то в этом немного разбираюсь. Произошло невероятное... Они вошли в номер, чтобы завалить одного. А там оказывается пятеро. Что им делать? Как поступить? Я допускаю, что они вообще не знали, кто из этих пятерых – их клиент. Так бывает. Мандрыка звонил мне откуда-то... Пару слов обронил. Они не знали даже, как зовут их клиента. Что произошло... На встречу должен был идти Мандрыка... Ему подготовили засаду. Эти пятеро – засада. Но когда вошли двое с пистолетами на изготовку... Все решали секунды. Доли секунды. Ребята сориентировались быстро. Результат вы видели. Лишь бы только не оставили следов.

– А какие могут быть следы?

– Они допустили несколько ошибок... Не надо бы шарить по карманам, заглядывать в стол, касаться чего бы то ни было. Или они жлобы, или пытались создать версию ограбления. Но пять трупов... И все люди с прошлым. Не исключено, что в номере найдут оружие. Версия ограбления отпадет сразу. Копать будут по их специализации. Если установят личности.

– А могут и не установить?

– Если это крутые ребята, они наверняка приехали с чужими документами.

– А если пойдут по специализации, – медленно проговорил Горожанинов, – возникает железная дорога, я правильно понимаю?

– Если это действительно была засада, а не деловые переговоры... То они наемники. Тогда здесь железная дорога может и не вынырнуть. Но появляется другая опасность, – Усошин замолчал, уставившись в черный экран телевизора.

– Ну?! – не выдержал Агапов. – Какая другая опасность вдруг открылась твоему внутреннему взору?!

– Если это в самом деле были крутые ребята... Начнется сведение счетов. Война начнется. И сколько тогда пострадает людей, кто именно... Предсказать невозможно. Тут уж наше с вами положение оказывается выигрышным. Мы в стороне. На отшибе. Вроде и ни при чем.

– Хоть какой-то просвет! – облегченно выдохнул Агапов. Он резко поднялся, подошел к своему столу, вынул из тумбочки бутылку шампанского, на ходу сорвал фольгу с горлышка, свинтил проволоку, качнул туда-сюда пробку и дождался наконец, дождался радостного хлопка. Так же, не останавливаясь, он подошел к подоконнику и в стаканы, предназначенные для чая, разлил вино, выпил залпом свой стакан, шумно выдохнул воздух и вытер губы. – Хоть какой-то просвет в облаках! – повторил он и отнес стаканы с шампанским Усошину и Горожанинову.

И в этот момент раздался междугородный телефонный звонок. Все быстро переглянулись, замерли. Агапов подошел к своему столу и, не обращая внимания на частые трели телефона, основательно уселся в свое кресло, отодвинул подвернувшиеся под руку бумаги и лишь после этого поднял трубку.

– Агапов. Слушаю.

Звонил Выговский.

– Сергей? Рад, что застал тебя.

– А я всегда на месте. У нас на Севере так, – этими невинными словами он, может быть, сам того не желая, отгородился от Выговского и всей его московской братвы. Невольно получилось как бы само собой, без умысла и расчета. Но Выговский понял сказанное.

– У нас тоже так, – сказал он. – Последние известия смотрите?

– Смотрим.

– И как?

– Это действительно уже последние известия? Или еще будут?

– Сложный вопрос, Сережа. То, что случилось, – накладка.

– Догадались.

– Но вроде все обошлось.

– О том и молимся.

– Ребята уехали в соседнее государство. Уже дома.

– В ближнем зарубежье? – невинно спросил Агапов, а сам подумал – если Выговский станет убеждать его, что ребята в дальнем зарубежье, это будет ложью.