Брызги зла
Шрифт:
Мы никогда не говорили о любви: я робел, Айлин игриво уходила в сторону, стоило приблизиться к заветной теме, но она все равно была рядом, спасала от меланхолии, рассказывала о мире за пределами подземелья и, к сожалению изредка, одаривала мимолетной лаской. И тогда проходила заработанная на тренировках боль, окружающее дольше не казалось чересчур угрюмым, и я был счастлив… Но счастье никогда не длится долго.
А выходных не было. В этот день с утра в зале появился относительно редкий гость — Мастер Странствий. Мне уже не казалось необычным, что специализация влияет на внешний облик, но краснощекий парень в выгоревшей до белизны штормовке, брюках
Главным способом «странствий» была телепортация — по запомнившимся ориентирам, или короткими «прыжками» в пределах видимости, если местность была незнакома. Все это не исключало и обычных навыков альпиниста, аквалангиста и еще десятка методик свернуть себе шею или задохнуться. Занятия с ним мне нравились — противостоять природе не в пример легче, чем злонамеренному разуму, хотя телепортация и требовала предельного внимания — влипнуть в стену можно не только в романах Энн Маккефри. В бою же телепортация была просто незаменима.
Эта мысль всегда приходила в голову перед началом очередной учебной схватки, но сегодняшний бой с самого начала потек совершенно непредсказуемо: уже на первых секундах я засек незримое присутствие третьего участника, сначала приняв его за Мастера Воплощений, но она никогда не лезла в атаку, предпочитая затруднять мне условия боя, этот же пассивной ролью ограничиваться не хотел, и мне пришлось по-настоящему туго.
Воздух сгустился, не давая шевельнуться, что вовсе не мешало моему противнику. Не принесла удачи и попытка левитировать — с высотой вязкость только увеличивалась, доходя до каменного состояния. Приглашение к борьбе в «партере». Ладно, согласен.
Я растекся лужей расплавленной магмы и перелился под ноги ближайшего соперника. Элементарный прием — элементарный ответ: он создал паровую подушку и устроил мне криогенный душ. Тратить энергию на разогрев жидкого гелия? Я охладился и воспользовался сверхтекучестью, скользнув в сторону, но тут же ощутил наведенную индукцию — меня гнали в электромагнитную ловушку. Пришлось телепортироваться под потолок.
Плотность и вязкость уже пришли в норму, но прозрачность упала до нуля. Я пробежался по всему диапазону и остановился на жестком рентгене. Внизу четко обрисовалась сложная многофункциональная конструкция. Одной из функций была пресловутая ловушка, куда сейчас успешно загоняли наспех созданного мной двойника. Тот извивался и пытался вырваться. Аккумулировав хороший заряд, я всадил линейную молнию в один из подвижных силуэтов.
Еще гремело эхо разряда, когда я переместился на место пристенного поручня, послав оригинал в неизвестном направлении. Вообще-то такое запрещено: мало ли где его угораздит возникнуть, но у меня не было времени «на четкое определение координат проявления», зато исчез я вовремя — из дальнего угла зала полыхнул ответный разряд, превратив шершавую скалу в медленно остывающее зеркало. Тягучие капли неохотно срывались вниз рукотворными тектитами.
На такие энергии дубли не способны, и, увидев в редеющей мгле противника, я ринулся наперехват. Противник моментально раздвоился, и двойники контратаковали с флангов, вооружившись моноатомными клинками. Лезвие толщиной в один атом не испытывает сопротивления при ударе, и я рассеялся газовым облаком, надеясь, что они по инерции достанут друг друга. В этот момент уцелевшая часть конструкции загудела и по залу пронесся ветерок. В отчаянной попытке спастись я попробовал сконцентрироваться в дальнем конце зала, но опоздал. Мощный компрессор вогнал меня в покрытый руническими символами стальной баллон.
Выхода не было. Конец боя. Оценив объем камеры, я восстановил привычный человеческий облик и улегся на пол: в подобных ситуациях дергаться бессмысленно, а отдых необходим, особенно если меня снова сунут под танк.
Стены камеры обрели прозрачность, но не исчезли. Значит, кое-что еще впереди. Я сел в обманчиво-расслабленной позе и приготовился к новым неожиданностям. Двойники убрали оружие, слившись в знакомую фигуру сэра Мастера Битвы. Свой зеркальный шлем он держал в руках, что было крайне непривычно. Я осмотрелся и застал компрессор в процессе трансформации: его очертания медленно перетекали в облик полузабытого кресла, больше похожего на трон. Небрежно опираясь на подлокотник, на троне развалился Ворон, закутанный в неизменную серую хламиду.
— И это боец? — спросил он саркастически. — Ни одной толковой атаки! Воистину, ты воспитал Мастера Удирания!
— А что вы хотели? — не выдержал и обиженно возразил я. — Трех месяцев не прошло с момента начала занятий!
Только высказавшись, я понял, как по-детски это прозвучало, тем более что драка действительно доставляла мне гораздо меньше удовольствия, чем трансформации или занятия с Мастером Странствий. Все равно, выглядеть законченным хлюпиком в глазах Ворона почему-то казалось постыдным.
— На большее он не способен, — угрюмо согласился Мастер Битвы, но по его тону трудно было понять, огорчен ли он этим фактом или просто констатирует положение вещей.
— Защищаться Дмитрий все же научился неплохо, — продолжил он после небольшой паузы, — и партнера прикрыть сумеет…
Ворон оборвал его слабым движением руки.
— Не о чем говорить — я заранее знал, что ничего толкового не получится, но и я иногда надеюсь на чудо, — губы Ворона скривила усмешка, — которых все-таки не бывает — колдовство не в счет.
Небрежно кивнув, он отправил прочь моего инструктора, и через мгновение мы остались наедине. Ворон молчал, рассматривая меня, как энтомолог очередную букашку: стою ли я места в коллекции или проще спустить в унитаз.
— Мне нужен человек для доставки письма, гонец нужен, — наконец промолвил он. — Идти недалеко, но путь опасен…
Он продолжил осмотр, словно все еще надеясь открыть во мне что-то новое.
Страх перед неизвестностью и желание вырваться из пусть добровольного, но оттого не менее осточертевшего заточения столкнулись во мне, стараясь склонить разум к одному из решений, но, вспомнив о телепатических способностях моего визави, я старательно погасил эмоции, изобразив невозмутимость, достойную Ситтинг Булла на переговорах с бледнолицыми.
— Ты не подойдешь, — вынес Ворон свой вердикт, и я понял, что зря старался. — Гонцом пойдет Айлин.
Моя невозмутимость дала трещину, но Ворон уже принял решение, и никакие возражения его не интересовали.
— Ты будешь сопровождать, — добавил он и усмехнулся, — в тебе достаточно трусости, чтобы оба остались живы. Она молода и слишком горяча и порывиста. Послужишь противовесом.
Да плевать я хотел на его мотивировки, если мы с Айлин будем вместе! Я позволил себе усмехнуться в ответ.