Бубновый туз
Шрифт:
Жиганы одобрительно загоготали, наслаждаясь беспомощностью чекиста. Не каждый день можно встретить такое.
— Чего же ты молчишь, друг мой ситный? — ласково протянул Кирьян. — Вижу, что ты не любишь жиганов. Жить хочешь? А ну давай станцуй нам «Яблочко»! Повесели жиганов! Ну?! Я долго ждать не буду, считаю до трех. Раз… Два…
Чекист сначала неохотно, потом все быстрее и быстрее стал перебирать ногами, умело вытягивая носок. Движения красивые, правильные. Было видно, что танцевать он умел.
— Вприсядку пошел! Вприсядку! — развеселившись, выкрикивал Копыто.
Чекист лихо
— Все, — выдохнул начальник конвоя, когда танец был закончен.
— Похвально, — сдержанно отметил Курахин. — Значит, в перерыве между решениями Ревтрибунала тешишь душу плясками?
— Вовсе нет, я с малолетства танцевать умею.
— Ну-ну, а теперь вы танцуйте, — повернулся Кирьян к чекистам, стоящим гуртом.
— Не дождешься! — процедил один из них, скуластый, с крепкой, мускулистой шеей.
— Что я тебе могу сказать? Не уважаешь ты жиганов… Дай шпалер, — повернулся Курахин к Егору.
Приставив ствол ко лбу чекиста, Кирьян с минуту наблюдал за его лицом, пытаясь уловить малейшие мускульные изменения. Криво улыбнувшись, скупо похвалил:
— А ты молодец, хорошо держишься. Жаль будет тебя убивать.
— А ты не жалей, я на таких, как ты, в Ревтрибунале насмотрелся.
— Больше не посмотришь! — спокойно сообщил Курахин и нажал на курок.
Голова чекиста дернулась от сильнейшего удара, и он упал на Гаврилу, стоящего позади.
— Фу ты черт! — брезгливо отряхнул тот с одежды жирные ошметки. — Все мозги на моей тужурке оставил. Ты бы, Фартовый, поаккуратнее как-то.
Курахин скривился:
— Извини, что не предупредил. Плясуна отпустить. Остальных, — кивнул он на стоявших около ворот чекистов, — шлепнуть! Кожанки не забудьте снять, — направился он к следующему вагону. — Они нам еще понадобятся.
Вскочив в вагон, Фартовый стремительной походкой двинулся по коридору. Размахивая револьвером, он звонко кричал:
— Господа, настоятельно требую открыть купе! Проявите благоразумие, выкладывайте денежки!
Сейчас в нем не было ничего от того пленника, каким он был всего-то пару часов назад.
В первом купе сидело трое мужчин и одна женщина. Один из мужчин был средних лет, весьма представительного вида. Дорогой бостоновый костюм сидел на нем как влитой. Увидев ввалившегося в купе налетчика, он улыбнулся ему почти по-свойски. Двое других застыли в немом ожидании, даже не пытаясь скрыть подступивший страх. Женщина, привлекательная особа лет двадцати, упрямо разглядывала трещинки на столе, упорно не замечая ватаги жиганов, ввалившихся в купе.
— Господи боже мой! — картинно закатил к потолку глаза Кирьян. — Какая дама! Позвольте поцеловать вашу ручку. — Сунув пистолет за пояс, он бережно взял хрупкую женскую ладонь, обтянутую черной лайковой кожей. Поднес к лицу. — Господи, как она благоухает! Господа жиганы, я сейчас сойду с ума!
За его спиной раздался одобрительный смех жиганов. Кирьяна Курахина невозможно было представить без куража, соскучившись по его чудачествам, они теперь ловили каждое его слово. На их довольных лицах запечатлелось обожание.
— Барышня, запах вашего тела способен свести с ума даже самого искушенного жигана. Поверьте
Отобрав кольцо, Кирьян некоторое время с нескрываемым восхищением рассматривал камень.
Острый девичий подбородок вскинулся и задрожал. Девушка быстро заговорила:
— Послушайте, прошу вас. Не отбирайте у меня это кольцо. Это единственное, что у меня осталось. С ним у меня связано очень многое.
— Барышня! — Кирьян аж поморщился от обиды. — Вы нас принимаете за каких-то грабителей. Вот гляньте на этого милого человека, — показал он взглядом на Егора Копыто, широко ощерившегося щербатым ртом. — Разве этот любезный человек способен принести кому-то зло? Мы всего лишь мирные жиганы. Это кольцо вам не к лицу, оставьте его мне. — Посмотрев его на свет, заявил: — Знаете, я буду носить его с собой постоянно, как воспоминание о нашей встрече. — Он положил кольцо в карман.
Девушка отвернулась.
— Какой восхитительный изгиб шеи. И какое отвратительное на нем золотое колье! А потом, вы нас обманули, сказали, что у вас нет ничего, кроме этого кольца. Егорушка, помоги барышне освободиться от ненужного груза.
— Вашу лебединую шейку, мадмуазель, — хмыкнул Копыто.
— Как вам будет угодно. — Расстегнув колье, она положила его на стол. — Надеюсь, что оно вам нужнее, чем мне.
— Можете не сомневаться, барышня.
Кирьян уже потерял к пассажирке интерес и подступил к импозантному мужчине лет тридцати. Пощупав ткань его костюма, уважительно произнес:
— Хорош костюмчик. Гаврила, как раз твой размер. Давай снимай пиджачок, а заодно и штаны!
— Позвольте…
— Ах да, ты стесняешься дамы. Барышня, вам придется отвернуться, — сообщил Кирьян. — Сейчас этот господин будет снимать порты.
Женщина отвернулась.
— Но как же можно!
— Можно, дорогой мой товарищ, — спокойно заверил Кирьян. — В наше революционное время все возможно! На то нам и дана свобода, чтобы сбросить с рук тяжелые оковы, а с тощей шеи — кровопийц-капиталистов. Сейчас у нас равноправие и такие костюмы может носить каждый пролетарий. За что же мы тогда кровь проливали?! И сумку свою не забудь… И часики… Вам тоже следует раздеться, — посмотрел он на остальных мужчин. — Даю вам три минуты. Время пошло, господа. От того, насколько вы будете расторопны, зависит ваша жизнь… Прошло двадцать секунд… Тридцать… Вижу, что вы не верите в серьезность наших намерений. Договор придется ужесточить. Тот, кто разденется последним, будет убит!