Бубновый туз
Шрифт:
— Вы к кому… товарищ?
Если что изменилось с прежних времен, так это форма обращения, но Кирьян готов был поклясться, что с губ дворника едва не сорвалось привычное — «господин».
— К Иосифу Львовичу, — уверенно сказал Кирьян. — Он у себя?
На лице сторожа отразилось замешательство — поздний гость всегда не к добру, да еще к такому уважаемому человеку, каким является Иосиф Львович.
— Я его позову, — нерешительно сказал он, внимательно всматриваясь в лицо гостя.
Взгляд пытливый, цепкий.
Широко улыбнувшись, Кирьян постарался развеять его подозрения:
— Не надо, я хочу ему сюрприз сделать. Он мне будет рад.
Интуиция и жизненный опыт подсказывали дворнику, что сейчас не тот случай, когда надо настаивать на своем. А от улыбающегося лица незнакомца так и веяло скрытой угрозой.
— Ну если только обрадуется… — неопределенно протянул дворник и, развернувшись, поплелся в сторожку.
Кирьян негромко постучал в дверь. Сначала в коридоре послышался какой-то шорох, а затем молодой женский голос спросил:
— Кто там?
— Иосиф Львович дома?
— А кто его спрашивает?
— Его друг, — любезным тоном сообщил Кирьян.
— А что вам от него надо?
— Мы договаривались о встрече.
Щелкнул замок, дверь приоткрылась, и Кирьян увидел хорошенькое личико молодой женщины. По тому, как держала себя женщина, было понятно, что гостей в этой квартире не жалуют. Кирьян невольно хмыкнул: «Ничего, еще полюбят!»
— Иосиф, тебя тут спрашивают.
Самый подходящий момент, чтобы ударом ноги сорвать металлическую цепочку, после чего по-хозяйски вторгнуться в чужое жилище. Ладно, придется переждать, не самое подходящее время учинять скандал.
По глуховатому бормотанию Иосифа было понятно, что гостей он не ждал и никому не рад. Только любопытство заставило его проследовать к входной двери.
Широко улыбаясь, Кирьян сполна насладился замешательством майданщика. По его застывшему лицу было понятно, что сохранять спокойствие ему нелегко. Единственное, что он мог выжать из себя, — так это кисловатую улыбку.
— Кирьян?
— Иосиф, друг! Да открывай ты побыстрее дверь. Чего же ты меня у порога томишь? К тебе же твой лучший друг пожаловал.
Правый уголок рта Кирьяна чуток поплыл вверх, отчего улыбка получилась кривоватой. Он явно насмехался. Весьма скверный признак.
Пауза затягивалась.
А может, он настолько подрастерял свою силу, что обычный майданщик способен отказать ему в приюте?
— Понимаешь, Кирьян, тут ко мне должны гости прийти…
Кирьян улыбался:
— Да я пришел только чайку попить, — успокоил он. — На улице слякоть, ноги промокли. — И, стараясь развеять последние сомнения майданщика, добавил: — Ты же меня знаешь.
— Разве только ненадолго.
Сбросив с двери цепочку, Иосиф Львович нехотя впустил нежданного гостя.
Кирьян
— Я такое великолепие только в музее видел, — кивнул жиган на развешанные по комнате картины.
— Копии, — быстрее, чем следовало бы, ответил Иосиф Львович, при этом его толстые щеки налились румянцем.
— Детьми обзавелся?
— Это моя вторая семья. А дочь с сыном остались с первой женой. Сейчас они большие, но я им все равно помогаю.
Прошли в зал. Кирьян по-хозяйски устроился на диване.
— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Вот, мол, сейчас его по всей Москве чекисты ищут, а он у меня сидит, у такого доброго и порядочного человека. Так ведь, Иоська?
Майданщик нервно сглотнул.
— Ты же знаешь, Кирьян, я тебя всегда рад принять в своем доме. Но скоро ко мне должна нагрянуть целая толпа родственников, что же я им скажу?
На столе стояла статуэтка из черного агата — женщина, держащая на голове кувшин. Какое-то заморское творение. Взяв в руки статуэтку, Фартовый не без удовольствия осмотрел ее со всех сторон. Настоящую вещь видно сразу.
— А внизу-то номерок имеется. Русский музей?
Майданщик глуповато улыбнулся:
— По случаю приобрел. Чего же отказываться, если само в руки шло.
— Тоже верно… Только ведь народец к тебе разный захаживает, могут и капнуть куда не следовало бы. Так что поберегся бы, Иосиф Львович, это тебе мой дружеский совет. Спрятал бы ее, что ли. Хозяйство-то у тебя солидное, чего же ты будешь палиться из-за какой-то статуэтки. А может, тебе взять да и подарить ее своему лучшему другу, который тебя на каторге спасал? Знаешь, я привередничать не стану. Что дают, то и возьму. Как говорится, дареному коню в зубы не смотрят.
— Послушай, Кирьян, это вещь очень дорогая.
— Ладно, ладно, успокойся, — примирительно усмехнулся Кирьян. — Пошутил я. Неужели ты думаешь, что я не понимаю. Да и не обижаю я друзей, — поставил он статуэтку на прежнее место. — Э-эх, хорошо живешь, родимый, — с удовольствием прошелся жиган по просторным комнатам. Тяжеловатый шаг заглушал толстый ковер. — Такой красотой себя окружил! Живут же майданщики!
— Христа ради! — перешел на горячий шепот Иосиф Львович. — Жена не знает, чем я занимаюсь.
— И кем же она тебя считает? — хмыкнул жиган.
— По коммерции я… Сейчас магазин у меня.
— И чем же ты торгуешь?
— Камушками.
— Ого, это ведь прибыльно!
— Обокрали меня. Не так давно подкоп под магазин сделали, все вытащили, мерзавцы!
— Это уже хуже, — искренне огорчился Кирьян.
— А ты разве не слышал об этом?
— Что-то припоминаю, — уверенно посмотрел на расстроенного хозяина Кирьян.
— Такое дело не скроешь… Чека им занялась.
— И что они нарыли?