Бубновый туз

Сухов Евгений Евгеньевич

К дому подошли незамеченными. Сгустившиеся сумерки смазали контуры строений, а лес, возвышавшийся в полукилометре от поселка, выглядел сплошной черной полосой.

Из трех окон, выходящих на улицу, тускло пробивался свет. Время не позднее, но спать в деревне ложились рано.

Громко стукнув входной дверью, на крыльцо вышел бородатый мужик. На плечах — добротный овчинный тулуп. Свет, падающий из окон, осветил его скуластое лицо. Волос рыжеватый, будто бы паленый, сам мужик кряжист, крепок. Вошедших

встретил с недоверием и открывать калитку не торопился.

— Вам кого?

— Федот Никифорович Еникеев? — требовательно спросил Емельяныч, буравя строгим взглядом рыжебородого.

Неохотно спустившись на одну ступеньку, хозяин отвечал заметно встревоженным голосом:

— Он самый. А вы кто такие будете?

— Мы из милиции.

— Это чего же я вам понадобился?

— Калитку отворяй, — сурово потребовал Иван Емельянович. — Или так и будешь через ворота с нами препираться?

— Вот послал господь немилость! — невесело буркнул Федот, направляясь к воротам.

В проеме распахнутой двери дома показалась дородная женщина в длинном цветастом платье. Подслеповато прищурившись, она встревоженно спросила:

— Кто там, Федот?

— В дом ступай, — не оборачиваясь, буркнул мужик, — это ко мне.

Отодвинув засов, хозяин впустил гостей.

— Чего же это милиции от меня понадобилось?

— Давай в дом пойдем, — приказал сурово один из нежданных гостей, тот, что был постарше. — Не во дворе же нам препираться.

Неохотно отступив в сторону, Федот Никифорович пропустил гостей вперед.

Иван Емельянович уверенно прогромыхал по крыльцу, зная, что хозяин идет следом. Чуть пригнув голову под низкой притолокой, вошел в избу. Первое, что он увидел, — так это перепуганные девичьи глаза, взиравшие на него из всех углов комнаты. Старшая из дочерей сидела в самом центре комнаты, поглаживая черного пушистого кота. Натолкнувшись на суровый взгляд вошедшего, боязливо улыбнулась. Кот, выскользнув из тонких девичьих рук, спрыгнул на дощатый пол и, задрав облезлый хвост, достойно удалился в угол.

— Вот ордер на обыск, гражданин Еникеев, — потряс Иван Емельянович вчетверо сложенным листом бумаги.

— Это за что же такая немилость от советской власти? — недоуменно нахмурился хозяин.

Собрав кустистые брови на переносице, Иван Емельянович продолжил:

— А нам стало известно, гражданин Еникеев, что вы участник контрреволюционного заговора…

— Господь с вами! — ахнул хозяин.

— …и у вас хранится оружие, — бесстрастным голосом продолжал Кашин.

— Наговор! У меня, кроме старой берданки, ничего в доме нет. Да и ту я уже давно в руки не брал. Стволы паутиной затянуло.

Хозяйка испуганно вскрикнула, прижав ладонь к губам.

Еникеев, нелепо улыбнувшись, заговорил сдавленным голосом:

— Да

и зачем же мне все это надо? Хозяйство у меня большое, к тому же дети!

Встряхнув бумагу, Иван Емельянович аккуратно сложил ее, после чего упрятал в нагрудный карман.

— А может, вы нашей советской власти не доверяете?

— Почему же не доверяю…

— А может, вы считаете, что милиция зря кого-то арестовывает?

— Так ведь по наговору… Всю жизнь в земле ковырялся! Света белого не видел.

— По-вашему, получается, что советская власть ошибается?

— Так я же за нее всей душой, только ведь и понимание иметь надо.

— Так вот скажите мне, гражданин Еникеев, — Иван Емельянович внимательным взглядом осмотрел добротную хату, — откуда же у вас такое богатство? Народ голодает, бедствует, а вы тут, — кивнул он на стол, где лежал хлеб, стояла тарелка с нарезанным тонкими аккуратными ломтиками салом, — жируете!

— Да какое там жируем, — махнув рукой, принялся оправдываться хозяин. — Просто поросенка зарезали, хворал он немного. А потом, ведь у меня одиннадцать душ, всех их кормить надо. Может, как-нибудь договоримся? Вы проходите, товарищи, к столу.

— Ах вот оно что… взятку! При исполнении! — взвизгнул Иван Емельянович. — Да ты знаешь, что мы с тобой можем сделать! Сейчас таких гадов, как ты, наша советская власть в лагерях перевоспитывает.

Вытащив из кармана револьвер, он направил его в лицо рыжебородому.

— Да что же это такое делается! — в страхе отступил тот, не сводя взгляда с круглого черного отверстия ствола.

— А ну-ка, Гурьян, свяжи-ка их всех! Вижу, здесь прямое неподчинение властям. Они нам за это еще ответят.

Молчавший до этого Гурьян одобрительно кивнул и вытащил из сумки веревку.

— Как скажете, товарищ оперуполномоченный.

— Начинай вот с этого рыжебородого, что-то он много разговаривает.

— Кто вам дал право так поступать! — подскочила к нему хозяйка. — В чем вы его подозреваете?! Все знают, что мой муж честный человек. Гвоздя чужого не возьмет!

— Я вижу, гражданка, что вы еще так ничего и не поняли. Как это расценивать, нападение на представителей власти?! Тогда и вам придется вслед за муженьком отправиться!

— Дуня, пусть делают, что им там по закону положено, — устало остановил жену хозяин.

— Да разве ж это по закону?! — запротестовала хозяйка.

— Советская власть нам не чужая. Разберутся! Увидят, что у нас нет оружия, и уйдут с миром.

Перехлестнув его запястье веревкой, Гурьян уверенно стянул хозяину руки.

— На пол садись! — приказал Иван Емельянович.

— А это зачем? — подивился Федот.

— На пол, сказал! Или ты со мной спорить будешь!

Неодобрительно крякнув, тот сел на пол.