Будь моей парой

Лис Алина

– Дженнифер! Раум! Я рада, что вы пришли.

Раум ответил что-то уныло приличное, с интересом рассматривая женщину, из-за которой он полтора года назад всерьез обдумывал убийство кузена.

Да, она изменилась рядом с братцем Армеллином. Стала спокойной, уверенной в себе. В движениях и взглядах появилась исполненная достоинства плавность, этакий аристократизм, который ди Небиросы всегда особо ценили. Ничего не осталось от зашуганной девицы, с которой так весело было играть в хозяина и рабыню.

И, снова как и в опере, ничего

не дрогнуло в душе. Не было даже раздражения от того, что она предпочла другого. Чужая женщина. Сдержанная, красивая и скучная. В самый раз для Армеллина, ему всегда нравились породистые девицы

Что и требовалось доказать. Раум не любит ее. Никогда не любил. Просто было время, когда он принимал зависимость от ее эмоций за любовь. И с Дженни то же самое. Зависимость, привычка. А это значит, что рано или поздно он переломается и перестанет нуждаться в рыжей.

Отчего-то эта мысль совсем не порадовала. Напротив, от нее стало тошно. И, как часто бывало в последнее время, накатило отвращение к самому себе.

Совесть, что ли, проснулась? Смешно!

Светские расшаркивания прервало появление Армеллина. Кузен нарисовался за спиной супруги, по-хозяйски приобнял ее за плечи, бросив на Раума исполненный враждебности взгляд. Ну как устоять и не подразнить его, когда он сам откровенно нарывается?

Раум улыбнулся самой развязной и наглой из своих улыбок, взял Тасю за руку и намеренно медленно поднес к губам, собираясь поцеловать хрупкие пальчики.

– Кузина, вы сегодня просто ослепительны, - промурлыкал он, с удовольствием отмечая, как Мэл темнеет лицом.

Ревность способна любого превратить в посмешище. Братцу стоило бы поучиться искусству скрывать свои чувства.

От Дженни плеснуло волной возмущения, и Раум запоздало подумал, что это плохая идея - так откровенно заигрывать с другой девушкой на глазах у своей. А потом чуть не подпрыгнул, когда эта рыжая зараза незаметно его ущипнула.

Пребольно ущипнула, между прочим.

– Мне кажется, не стоит отнимать время у хозяев, - ух, сколько яда в голосе. Девочка определенно берет с него пример.
– У них ведь есть обязанности и перед другими гостями.

Острый и тонкий каблук неприятно надавил на ногу, намекая, что волчицу лучше не злить, и Раум предпочел отступить.

– Конечно, - он без сожалений выпустил руку Таси и поклонился, сумев вложить в это простое движение немало издевки.
– Хорошего вечера, мои драгоценные родственники.

***

Армеллин проводил кузена настороженным взглядом и повернулся к жене.

– И ты все еще утверждаешь, что приглашать Раума - хорошая идея?
– мягко спросил он, стараясь не показывать бешенства, которое ощущал всякий раз, когда видел ди Форкалонена рядом с обожаемой супругой.

– Не ревнуй, - Тася лукаво улыбнулась.
– Кстати, тебе не кажется, что он и Дженнифер - прекрасная пара?

– Думаешь, у них это всерьез? Она же оборотень...

–

Думаю, более чем всерьез, - с абсолютной убежденностью отозвалась его жена.
– Раум любит ее.

– Хм-м-м... даже так?
– демон глубоко задумался, а потом на его породистом лице заиграла злорадная ухмылка.
– Интересно...

– Что ты задумал? Ты же не собираешься...

– Тише, - он приобнял девушку и нежно поцеловал в макушку.
– Ничего ужасного. Просто хочу, чтобы он немного понервничал. Ему полезно.

***

Демон провел девушку кружным путем через пока пустой салон для карточных игр и придержал дверь, ведущую на открытую террасу. Внизу кляксами в серых сумерках чернели силуэты причудливо подстриженных кустов. Из бальной залы доносились звуки музыки и смех, напоминая о причине, по которой они здесь.

Они обязательно пойдут туда. Но позже. Сначала необходимо кое-что прояснить раз и навсегда.

– И что это было, детка?
– с насмешкой спросил он.

– Это я должна спрашивать, что это было!
– голос девушки звучал ровно, но зеленые глаза метали молнии.
– Раум, если ты собираешься унижать меня, флиртуя прямо на моих глазах с другими женщинами, я уйду.

Она не шутила, но вместо раздражения в ответ на эту попытку ограничить его свободу Раум почувствовал уже привычную нежность. И желание. Как она все-таки хороша, когда злится. Нет, она всегда хороша, но когда злится - особенно. Он не стал говорить ей, что ее ревность не имеет под собой никаких оснований - ни одна женщина в этом доме не интересовала его так, как Дженни. И даже не стал упоминать, что не был ни с кем, кроме нее, со дня их знакомства, несмотря на голодный паек, на который посадила его рыжая. Вместо этого Раум склонился над девушкой и ласково провел пальцем по нижней губе. Она раздраженно оскалилась, но это не помешало Рауму поцеловать ее.

– Договорились, Дженни-ревнивица.

Лучше бы она не пыталась вырваться.

Сопротивление рыжей сорвало разом все тормоза. Желание вскипело в крови бесконтрольно и резко, как уже не раз бывало в последние дни - слишком долго ему приходилось сдерживаться. Раум зарычал, пихнул девушку к ограждению террасы, и углубил поцелуй, превращая из почти символического в непристойно глубокий и жадный. Руки зашарили по женскому телу, сжимая и тиская соблазнительные выпуклости сквозь тонкую ткань.

И проклятье... у него встал!

Худшее время и худшее место из всех возможных, но Раум вдруг понял, что ему плевать. То, что предполагалось, как мимолетное проявление нежности, превратилось в крышесносный ураган. Он никого и никогда не хотел так, как Дженни в этот момент.

– Раум, не надо, - всхлипнула она, когда он прервал поцелуй, чтобы подсадить ее на край балюстрады.

– Почему, ты же хочешь...
– пробормотал он хриплым шепотом.
– И я хочу.

Рука скользнула по шелковому чулку, задрала платье почти до бедер.