Будь моей
Шрифт:
– Может, он и со мной поработает? – обращается мужчина к Владу. – Почему гольф? Идея дико интересная.
– Из-за климата прежде всего, – отвечает ему Градский. – С травой на Бали проблем нет.
Мужчины сопровождают его слова сдержанным смехом. Он принимает эти лавры спокойно, продолжая держать руки в карманах брюк, и перехватывает мой взгляд.
Я почти решила извиниться и покинуть эту компанию, но Влад делает ко мне плавный шаг. Край его пиджака касается моего голого плеча, голос раздается над головой:
–
Брюнетка поворачивает к нам лицо, перестав изучать потолок.
– Конечно, – отвечает мужчина и смотрит на нее, склонив голову.
– Юля, это Арина, – кивает Градский на меня. – Арина, это Юлия Гец, мой друг.
– Как приятно это слышать, – улыбается она. – Очень приятно… – смотрит на меня с вежливой, но ничего не значащей заинтересованностью.
– И мне, – отдаю дань этикету и тоже улыбаюсь, хотя хочу провалиться сквозь землю.
Не из-за толпы незнакомых людей вокруг, а из-за того, что Градский и не думает увеличивать расстояние между нами.
– Юля давно не была в Москве, – продолжает он. – Может, составишь ей компанию? За завтраком или обедом, ну или чем еще занимаются женщины, – добавляет.
– Много чем, – отзывается она.
До моего носа долетает запах его парфюма. Я нервничаю, и быть самой собой становится выше моих сил, поэтому мой вопрос звучит как перетянутая струна.
– Вам нужна компания? – интересуюсь у нее.
– Можно на ты. – Протягивает мне свою ладонь с усеянным бриллиантами браслетом на запястье. – Юля…
– Арина. – Легонько пожимаю ее руку и знакомлюсь с ней заново, уже на ты.
– Вы с Владом друзья?
– Мы… – кошусь на Градского. – Да… давние друзья.
Влад посылает мне кривую усмешку. Опускает глаза, царапая ими мою грудь.
– Я знал Арину еще подростком, – сообщает.
– О, надо же… – отвечает она вежливо.
Из соседнего зала начинает звучать саксофон, к которому присоединяются гитара и ударные. Брюнетка отворачивается к мужу, что-то говоря, но я не успеваю разобрать, потому что слышу у себя над ухом вопрос:
– Потанцуешь со мной?
На мою талию опускается горячая ладонь.
Пальцы Градского задевают бедро, легко скользнув по гладкой шелковой ткани платья.
Его движение со стороны выглядит совершенно безобидно. Предельно уважительно. Но он вторгается в мое личное пространство так просто и беспрепятственно, что у меня слабеют колени.
Градский ждет ответа, не собираясь убирать свою ладонь.
Я чувствую ее обжигающее тепло через тонкий шелк, и больше всего меня будоражит как раз то, что это прикосновение такое невесомое…
Находясь здесь и сейчас, я общаюсь с ним без слов. Именно это мы и делаем! Ведь он не позволяет своей руке сдвинуться и на миллиметр, считывая предупреждение в моих глазах, когда смотрю на него.
– Мне нужно дождаться Егора. – Веду плечом, надеясь стряхнуть с него мурашки.
Теплое дыхание касается моей щеки.
– Ты не потеряешься, – бормочет Влад, подталкивая меня в сторону соседнего зала.
Молчу, делая то, что он хочет. Устроить истерику на глазах у всех этих людей мне хочется меньше всего…
Сердце принимается отбивать учащенный ритм, поднимая мою температуру.
Оглядываю зал, но Рязанцева нигде не вижу.
Площадка для танцев почти пустая. Мы занимаем место в самом центре и становимся лицом друг к другу.
Так близко. Так близко он не был целую вечность. Я не знаю, что чувствую. Кроме его тела, больше ничего вокруг, хоть он по-прежнему не позволяет себе ничего лишнего. Кладет руку мне на спину, и я вздрагиваю от контакта подушечек его пальцев с моей голой кожей. Ткань его пиджака прохладная под моими пальцами. Под ними каменные мышцы его плеча, тепло его тела просачивается в кровь, когда чуть соприкасаемся грудью.
Мы начинаем плавно двигаться, покачиваясь почти на месте.
Влад смотрит на меня, опустив подбородок.
– Ты напряжена, в чем дело? – Его голос звучит чертовски интимно. – Без белья так некомфортно?
Вскидываю на него глаза, вместо слов выпустив из себя воздух.
У меня вспыхивают щеки.
Он обводит мое лицо взглядом, смотрит на мои губы.
До боли знакомый и в то же время нет. Нет…
Я его не знаю. Не понимаю. Но, глядя в его глаза, я не могу бороться с тем, как хорошо мое тело его помнит!
– Наличие на мне белья должно волновать тебя в последнюю очередь.
– Извини, Моцарт. Это пиздец как волнует.
Я не слышу саксофон. Весь мир замедлился и перестал существовать.
В ушах шумит лишь стук моего сердца, и он ни черта не ровный.
– Не называй меня так. Все это… давно забытое прошлое…
Столкнувшись глазами, смотрим друг на друга.
Градский кивает.
– Хорошо, как скажешь. Так ты отдала свое белье Рязанцеву, и он оставил тебя одну?
Вместо того чтобы послать его к черту вместе с этими вопросами, я спрашиваю:
– Тебя интересует судьба моих трусиков?
– Я просто не усну, пока не разберусь с этой задачей.
– Я не собираюсь тебе помогать.
– Очень жаль…
Мы что, флиртуем? Это определенно похоже на флирт!
Влад улыбается, а мое сердце делает неровный предательский кульбит.
Большим пальцем он надавливает на позвонки у основания моей спины, наблюдая за моим лицом и за тем, как с моих губ слетает неконтролируемый выдох.
Я должна хотеть, чтобы он уехал из города как можно скорее, пока не перевернул все вверх дном, но вместо этого молча наблюдаю за тем, как его зрачки расширяются, заполняя серую радужку.