Будь моим мужем
Шрифт:
— Отпусти! Видеть тебя не хочу! Предатель, кобель несчастный… — от бессилия я начала лупить его по спине кулаками. Но после нескольких ударов мне его стало вдруг нестерпимо жалко. И вместо того, чтобы как следует проучить этого изменника, я бездумно обняла его широкий торс обеими руками и затихла.
Помню, как мы ехали в такси, и всё это время я ловила на себе любопытный взгляд таксиста. Ещё бы! Наверняка до меня ему не приходилось возить стриптизёрш прямо со сцены. Поэтому он украдкой смотрел на меня в зеркало заднего вида, так как Паша меня сгрузил на заднее сиденье. В то время как сам любитель ночных клубов сидел рядом с водителем и всю дорогу молчал как рыба.
Только лишь под конец поездки он протянул мне свой пиджак и, не глядя мне в глаза, тихо сказал:
— Надень. На улице уже прохладно, а ты почти голая.
Такси остановилось около современной высотки. Я послушно вышла из автомобиля, кутаясь в Пашин пиджак. Застыла, с любопытством осматривая симпатичный уютный двор. Причём растущие неподалёку деревца показались мне вдруг на редкость изящными и красивыми, а сверкающие в ночном небе звёзды настолько восхитительными, что я невольно ими залюбовалась. После чего запрокинула голову, раскинула свои руки словно крылья и начала кружиться в каком-то упоительном экстазе.
— Мать честная! Я понял, что ты пьяная, но чтобы настолько!
Павел одним только движением остановил меня и крепко прижал к себе. Это мне понравилось ещё больше, чем звёзды. Поэтому я прильнула к нему с выпрыгивающим от счастья сердцем, с упоением вдыхая запах любимого мужчины.
— Родной мой! Паш, а ты знаешь, что ты у меня самый красивый мужчина на свете? А ещё очень умный, заботливый и…
— Ну, хоть от пьяной услышу. Умным ты меня ни разу ещё не называла, — усмехнулся Павел, целуя меня в макушку.
— А «добрый» говорила? — забеспокоилась я не на шутку.
— Говорила, говорила… Пошли домой, а то простудишься. — Он настойчиво потянул меня к подъезду, и как бы мне не хотелось уходить с улицы, мне пришлось ему подчиниться. — Разговаривать с тобой в таком состоянии бесполезно, поэтому разбор полётов оставим на завтра. Но я тебя такой ещё ни разу не видел. Ведь ты же совсем не пьёшь!
Меня это настолько возмутило, что я остановилась как вкопанная.
— Откуда ты взял, что я пьяная? Кажется, я не хуже тебя стою на ногах! Значит, если женщина незакомплексованная, раскрепощённая и свободно танцует эротический танец, то она обязательно должна быть пьяной?! Так получается?
— Если речь идёт о тебе, то да.
— Да не пила я! Мне просто дали успокоительного.
— Чего, чего?! — чуть ли не взревел Паша и почти волоком потащил меня по ступеням вверх.
Таким злым я его ещё не видела. Но вспомнив слова Сергея о Варфоломеевской ночи, поняла, что он имел в виду. Поэтому терпеливо приготовилась ждать, когда у Паши пройдёт эта стадия и он, наконец-то начнёт меня боготворить.
Но, как вскоре выяснилось, самое страшное меня ждало впереди. Так как не успели мы с ним войти в непонятно чью квартиру, как он потащил меня в ванную комнату и поставил под душ. Прямо в одежде! Хотя, мой стриптизёрский прикид вряд ли можно было так назвать.
А когда я готовилась обрушить свой праведный гнев на его неблагодарную голову, он взял и прибавил холодной воды! Почти ледяные колючие струйки врезались в мою кожу, и я непроизвольно ахнула.
— Мне тоже не помешает отрезвляющий душ, — пробасил Павел. После чего моментально разделся до трусов и встал рядом со мной.
— А ещё боялся, что я простужусь! А сам… лицемер! — прошипела я сквозь стиснутые зубы.
Павел тотчас закрыл синий кран и открыл красный. Горячая вода принесла мне неописуемое блаженство, и я отогрелась во всех смыслах. Осознала, что рядом со мной стоит такой желанный для меня мужчина. Поэтому мои руки тотчас взлетели верх и обняли Пашу за шею. Я потянулась губами к его груди и хотела уже прикусить его сморщенный сосок зубами… но он шарахнулся от меня как от прокажённой! Сделал шаг назад, в то время как его вытянутые руки крепко сжимали мои плечи.
— Хорошая моя, я не занимаюсь сексом с пьяными или обдолбленными женщинами. Для меня это унизительно.
— С ума сошёл? Вот, значит, как ты меня любишь? — Обида обжигающей волной перехватило мне горло. От хорошего настроения не осталось и следа. В глазах сильно защипало, и я всхлипнула. Но, несмотря на растрёпанные чувства, я заметила его эрекцию, которую не смогли скрыть его боксёрки.
Значит, он меня хотел! Причём безумно сильно, так как плотно натянутая ткань едва сдерживала его пыл. Ещё бы! Ведь раздеваясь перед ним в душе, я старалась делать это как можно соблазнительнее. Но толку-то! Он из принципа, из-за своей тупой упёртости отказывал мне в близости! И от этого мне стало ещё обиднее.
— Только не надо пьяных слёз! — проворчал Павел, обматывая меня большим махровым полотенцем. Затем он подхватил меня на руки, и уже через минуту я лежала в постели. Паша пристроился рядом, посматривая на меня с беспокойством. — Как ты себя чувствуешь? Есть тошнота, головокружение?
Бог мой! А это ещё почему? С чего это я должна себя плохо чувствовать?
Но осознав всю степень его заботы, я довольно пробурчала:
— Когда ты рядом со мной, мне всегда хорошо.
— Понятно, — ухмыльнулся он. — И каково это, быть под кайфом?
— Что? — от удивления я аж села. Поэтому Павел насильно уложил меня рядом с собой. — Настенька, неужели до тебя так и не дошло, что тебя накачали наркотиками? Ну нельзя же так слепо доверяться незнакомым людям! Тащишь в рот всё, что тебе предлагают. Ты же ведь медик, в конце-то концов!
После долгих умозаключений, которые дались мне с огромным трудом, я частично прозрела. Вспомнила ту самую голубую «успокоительную» таблетку и поняла, что Павел, скорее всего, прав. И мне стало вдруг так тошно, что я опять разревелась как девчонка.
Всхлипывала, уткнувшись в волосатую Пашину грудь, пытаясь объяснить ему свои недавние приключения. А он, сменив гнев на милость, всячески пытался меня успокоить.
Но услышав о Сергее, тут же взбесился:
— Убью, паскуду! Я этому пижону завтра ноги повыдёргиваю.
Вот теперь пришла моя очередь его успокаивать. Ведь я очень испугалась, что так оно и будет.
— Нет, Паш, так нельзя. Он хотел же как лучше, — проблеяла я, стараясь его разжалобить. А в результате растрогалась сама, и это не прибавило мне оптимизма.