Будь покорной, малышка
Шрифт:
— Я не млею при виде кошек, но ничего против них не имею.
— Ага, — хмыкнула Марина, — это пока его шерсть не набилась тебе в рот. Хочешь, еще грибов положу в омлет?
— Хочу. Я всеядный, можешь не спрашивать.
— Отлично. Не люблю приверед.
— Я, Мариша, в девяностые рос. Тогда не до жиру было. Есть еда — и хорошо.
— Да я помню. И тем не менее. Был у меня как-то один… поклонник. «Я не ем лук, мне от него плохо». Вампир, натуральный. Каждый кусок обнюхивал, как собака. Я один раз не выдержала, добавила
Марина рассказывала, а сама ловко орудовала то ножом, то венчиком. На сковороде уже скворчала ветчина, ароматно пахло чесноком и зеленью. Егор слушал о «поклоннике», и ревниво хмурился. Не глупость ли? Какое ему дело до Марининых любовников? А она вот так же готовила кому-то завтраки, обеды и ужины. Видно же, она прекрасная хозяйка. В доме чистота, кошкой не пахнет, шерсти нигде не видно. И холодильник полный, не то что у некоторых «холостячек». Мечта, а не женщина. Такая не свалит на него все домашние дела просто потому, что он саб.
— Правда, мне потом все равно было стыдно, — продолжала она, взбивая яйца. — И ему я так и не призналась. Глупо, да?
— Вы расстались? — ляпнул Егор и тут же смутился. — Прости.
— А не заметно? — фыркнула Марина. — Не в шкафу же я его спрятала.
Она споро накрыла на стол. И сыр с колбасой нарезала, и помидоры с огурцами, выставила холодец и — о чудо! — хрен и горчицу. Егор обожал острое, но в холодильнике у нежных леди обычно не было ничего острее кетчупа. Хлеб она подогрела в тостере. И шлепнула Егору на тарелку огромный кусок омлета, оставив себе совсем крошечный.
— Я люблю кормить. — Она не пожелала слушать возражения. — А сама ем мало, даже когда голодна. Не стесняйся, приятного аппетита.
Егора не пришлось уговаривать. Пришлось зачислить еще один плюс в пользу Марины — она и готовить умела отлично.
«Вот так прикормит, и забудешь ты, Егорушка, о своих принципах», — печально подумал он, когда Марина к кофе нарезала коврижку: не покупную, собственного приготовления.
И как понять, что у нее на уме? Ведет себя, как ни в чем не бывало. Улыбается, говорит о какой-то ерунде: рассказывает, как нашла Пончика. Выдержка железная. Если бы он собственными ушами не слышал, как она ревела лишь полчаса назад, ни за что не поверил бы.
А, может, в этом все и дело? Марина не хочет, чтобы он ушел, унося с собой воспоминания о слезах и слабости. Она не привыкла разочаровывать, вот и выставляет напоказ свои таланты.
Ладно, ее можно понять. А он-то какого торчит на ее кухне и пожирает запасы из холодильника? И ведь ему хорошо. Просто хорошо, без всяких условностей и игр. Ему приятно наблюдать за Мариной. Ее глаза действительно покраснели и припухли, но это ее не портит. Уставшая женщина, о которой хочется заботиться.
Черт! Если уж начистоту, то ему хочется, как говорят моряки, бросить якорь в этой квартире. После нескольких часов знакомства? Бред!
Егорушка — горячая головушка, тебя жизнь ничему не учит?
— Послушай, Егор… — Марина водила пальцем по ободку чашки с кофе. — Я повторюсь, но про мои слезы тебе лучше забыть. Я не плакса, ты ни в чем не виноват, ничего не было. Договорились?
— Если ты плакала не из-за меня, мы можем встретиться еще раз. Ты хочешь?
Немного дерзко, но иначе ее не вывести на чистую воду. Слезы на пустом месте — это не про Марину.
— Да, пожалуй, хочу. — Она отставила чашку и посмотрела ему в глаза. — А ты?
— Даже не сомневайся, — хмыкнул он. — Но все же, почему ты плакала?
Ох… А это он зря спросил. И как-то незаметно вопрос сам собой вырвался. Марина досадливо повела плечом и отвернулась.
— Прости. Не мое дело.
— Не твое, — согласилась Марина. — Примерно такое же не твое, как не мое — отчего саб бежит от женщины, когда он без ошейника.
— Потому что без ошейника он — не саб, — отрезал Егор.
Получилось резко, но уж лучше так, чем возвращаться к этому снова и снова. Марина не рассердилась.
— Завидую… — тихо произнесла она. — У меня нет такого… ошейника. И, получается, что и границ тоже… нет.
Егору стало стыдно. Он понял, о чем говорит Марина. Как он вообще мог забыть, что для новичка эти границы, где начинается и заканчивается игра, размыты и непонятны? Он и сам был таким — давно. И сколько грабель сломал о собственный лоб прежде, чем научился разделять жизнь и игру.
— Ты научишься, — пообещал он Марине. — Это получится интуитивно, когда ты выберешь стиль, который больше тебе подходит. Поначалу всегда тяжело.
— Предлагаешь мне поискать? Поиграть с другими сабами? — вскинулась она.
«Ага, щаз-з-з…»
И холодок по спине от того, о чем только что подумал.
— Если захочешь. Но обычно я не делю свою леди с другими.
Это всегда упрощало расставание. Домины не хотели постоянных отношений — и он спокойно уходил, никого не обижая. А ведь, и правда, в последнее время никто не предлагал ему стать постоянным партнером. И Марина не предложит.
— Я учту, — серьезно ответила Марина. — Надеюсь, правило работает в обе стороны? И я вправе ждать того же самого и от тебя?
— Да, конечно.
— Когда мы встретимся в следующий раз?
Кира проснулась и, не открывая глаз, пошарила рукой по кровати. Ильи рядом не было. Она перевернулась на спину, потянулась, сладко зевая, и лишь потом потянулась за телефоном.
Часы показывали три часа дня. А в комнате полумрак — это Илья задернул шторы, чтобы она выспалась. Кира набросила халат и вышла из спальни.