Будда однажды сказал

Раджниш Бхагаван Шри

Все, должно быть, сказали, что он дурак. Люди, видимо, приходили к нему и говорили: «Что ты здесь делаешь, сидя как дурак?» И его новое имя — «Будда» — стало ассоциироваться с глупостью. И сейчас буддху означает дурак. Никто не берет на себя труд вникнуть в историю возникновения слова, но это чрезвычайно значимо.

Будда — глупец. Что вы еще можете сказать? Каждый стремится стать царем, а он сбежал. Он был просто на грани помешательства. У него были прекрасные женщины. Его отец свез для него всех красивых девушек королевства. Он был постоянно окружен красивыми девушками. Для него были созданы прекрасные

дворцы — по одному на каждое время года. Летом у него был один дворец, зимой — другой, в сезон дождей — еще один дворец. И отец действительно очень заботился о нем, потому что он родился, когда отец был уже очень стар; сын был единственной надеждой. И вдруг однажды ночью он совершает побег. Относительно всех практических целей он — глупец. Иисус — глупец. И Франциск тоже, и Лао-цзы, и Чжуан-цзы.

Слушайте свое сердце, будьте просты. Будьте глупым. Пусть это будет стилем вашей жизни, и Бог всё больше и больше будет проникать в вас. «Сочувствие приходит и уходит. Когда оно уходит, я разрушаюсь. Я распадаюсь на части от страха и тоски. Тоска становится всё глубже, словно закручивается у меня внутри. Но иногда я знаю, что глуп, и в эти моменты могу слышать птиц и видеть небо».

Приходит сочувствие, приходят сострадание, любовь, но приходят только тогда, когда вы глупы. Поэтому все думают, что влюбленные — дураки, слепые, загипнотизированные друг другом. Любовь — это словно бы вид глупости. В мире, где деньги кажутся единственной целью, где громкое имя и слава кажутся единственными целями, любовь — глупа, медитация — глупа, сострадание — глупо.

Поэтому я настаиваю: будьте глупыми. Поэтому я и дал вам эти одежды цвета охры, чтобы выставить вас на посмешище. Теперь, когда вы будете идти по жизни, все будут смеяться: вот идет сумасшедший. Дети побегут за вами, они будут смеяться и подумают: «Что случилось с этим мужчиной или с этой женщиной?» Они будут смеяться над вами, а вы — смейтесь вместе с ними. Радуйтесь.

Люди приходят и спрашивают меня: «Почему вы настаиваете на оранжевом платье?» Это — уловка, прием, чтобы заставить вас стать дураками. Вы можете получить это, только если готовы отказаться от ваших так называемых мыслей об эго, от респектабельности, от ваших так называемых идей, которые дают вам одобрение общества. Пусть общество — не одобряет вас. Пусть вы станете для него чужаками.

И в этом — вся цель. Я хочу, чтобы вы стали чужаками в этом мире — ради того, чтобы стать гостями в доме Бога. Если вы становитесь слишком мирскими, вы теряете Бога.

Приходит сострадание, и бывают моменты, когда вы словно течете, когда ничто вас не удерживает, когда вы — открыты. Впустите это! Наслаждайтесь этим!

Сделайте так, чтобы такие моменты приходили к вам всё чаще и чаще. Не захлопывайте свое сердце. Парите вместе с состраданием. Позвольте ему соединиться с вами. Пусть оно течет, когда это уместно и неуместно. С людьми или без людей — пусть оно течет. В толпе, когда вы одни, пусть оно переполняет вас через край. И мало-помалу вы увидите то, чего вам не хватало. Без сострадания нет истины

Будда сказал, что истина и сострадание приходят вместе... они — аспекты одной и той же энергии. Если вы становитесь истинным, у вас возникает сострадание. И наоборот: если у вас будет сострадание, вы начнете становиться истинным. Человек сострадающий — как может он быть неистинным? Просто подумайте. Это — невозможно.

Если вы любите человека, как вы можете быть неистинным, ненастоящим; как можете вы быть фальшивым? Как можете вы носить маски, если вы любите кого-то? Когда вы кого-то любите, вы обнажены, наги. Все занавеси спадают с вас. Вы не носите никаких масок. Вы просто здесь, кем бы вы ни были, каким бы вы ни были... в вашей простоте, в вашей истине.

Сострадание и любовь приносят истину. Истина приносит сострадание и любовь. Начните с любой точки, тогда и целью, и результатом будет одно и то же.

Я хотел бы сказать Дайялу, чтобы он начал быть глупым и сострадательным. И всё с вами случится. Тогда вам нет нужды беспокоиться.

Третий вопрос:

Ошо,

На днях я почувствовал: «Ад — это я». Я — в аду. Ад! Должен ли я принять ад, прежде чем я смогу найти блаженство? Я не понимаю, как.

Вслушайтесь очень внимательно в этот вопрос: «На днях я почувствовал: „Ад — это я. Я — в аду"».

Нет, вы не в аду. Вы и есть ад. Само по себе эго — это ад. Как только нет эго, нет и ада. Эго создает как бы вокруг вас конструкции, которые делают вас несчастными. Эго действует, как открытая рана — и тогда всё начинает причинять ему боль. «Я» — это ад.

Именно поэтому Будда говорит: «Достигайте — „не-Я"». «Я» — это ад, «не-Я» — это рай. He-быть — это быть на небесах. Быть всегда — это быть в аду. «Должен ли я принять ад, прежде чем я смогу найти блаженство?»

Вам нужно понять ад. Потому что, если вы не поймете ада, вы никогда не сможете из него выбраться. А чтобы понять, принять — обязательно. Вы ничего не сможете понять, если вы продолжаете это отрицать.

Это — то, что мы делаем. Мы всё время отрекаться от частей наших сущностей. Мы продолжаем отрицать... «Это не я». Так говорит Жан-Поль Сартр: «Другой — это ад». Когда вы что-то отрицаете в себе, вы проецируете это на других.

Посмотрите на механизм проецирования. Что бы вы ни отрицали в себе, вы проецируете это на других. Вам нужно это куда-то поместить. Это — где-то там, знаете ли.

Не далее как вчера одна ученица сказала мне, что она стала очень сильно бояться того, что ее муж захочет ее убить. А ведь у нее очень простой и прекрасный муж, очень простой человек. Редко можно найти таких простых людей. Это, по сути, абсурд — мысль о том, что он собирается ее убить.

Когда она говорила это, муж заплакал. Сама эта мысль была такой абсурдной, что слезы стали капать из его глаз. Очень редко можно увидеть, как плачет мужчина, потому что мужчин учат не плакать. Но он почувствовал так глубоко — что поделаешь? А женщина думает, что муж в любой момент собирается ее задушить. Она словно чувствует его руки на своей шее в темноте. Так что же происходит?

Потом, постепенно, она заговорила о других вещах. У нее нет ребенка, а ей отчаянно нужен ребенок. И она сказала мне, что, когда она смотрит на других детей, она чувствует, что ей хотелось бы убить их. Теперь — уже всё ясно. Ничего сложного.

Она сказала, что ей хочется убить детей — других детей, — потому что у нее нет ребенка, и она не хочет, чтобы кто-нибудь другой был матерью. Значит, убийство есть в ней самой. И она не хочет принять его, поэтому нужно спроецировать это на кого-то другого. Она не может принять, что инстинкт убийства есть в ней, и нужно спроецировать его на кого-то. Очень трудно принять то, что ты — убийца, что у тебя есть мысли об убийстве детей.