Будем жить!
Шрифт:
— А какой надо? — разозлился я.
— Например, а как там? На всякий случай отвечаю — про те времена, куда они сдернули, я точно не знаю. Но в двадцать четвертом веке тут просто лепота — леса, холмы, озера, кое-где живописные развалины… Вот только человечества нет, вместо него всякие дикие племена по лесам прячутся. И тупые они какие-то, разговаривают и то с трудом. Конкретно здесь, на большом озере, это в десяти километрах, совсем дикари живут, жрут грибы и лягушек. Правда, есть надежда на улучшение жизни — у них охотники с луками появились, начали крыс промышлять, мясо деликатесное и опять же шкурки… Крысы там знатные, килограмма по полтора. А в Осташкове, точнее в его развалинах, другое племя, там культурный уровень на порядок выше, даже
Патрик помолчал, а потом спокойно, будто речь шла о походе в ларек за пивом, сообщил:
— Так что ухожу я отсюда в тысяча восемьсот сороковой год, тут как-то суетно, да и государство больно любопытное, не говоря уж об отдельных его гражданах. Если хочешь — можешь со мной. Не хочешь — я тебе, как уже говорил, два мешка приготовил и пяток полезных талисманов — живи на здоровье, вот только детей заводить не надо, а то их внуков жалко. Кстати, если решишь со мной — подумай, все ли долги ты раздал перед отбытием, возможно, навсегда… В общем, у тебя есть три дня, которые я еще буду тут.
Мой старый друг поднял лежащий на траве дипломат, взвесил его в руках, будто примериваясь, как бы половчее зашвырнуть его в озеро. Но потом покачал головой и, не оборачиваясь, пошел к дому.
Глава 2
КТО ВИНОВАТ И ЧТО ДЕЛАТЬ
Сергей Максимович Конев уже полчаса пребывал в раздумьях. Сходить, что ли, на рыбалку, вечерний клев тут просто замечательный? И если да, то на ближнее маленькое озеро, что под окнами, или на большое, десять километров — не расстояние для хорошего автомобиля по неплохой грунтовке… А может, опять сразиться с комендантом в «Эпоху Империй» на компьютерах? Прохор Ильич будет очень рад, с Андреем ему удается сыграть редко, да и класс игроков настолько разный, что коменданту лучше сдаваться сразу — хоть счет будет не таким позорным. С ним, Сергеем, Прохор играет на равных, но вот только поднадоело оно как-то…
Скажем прямо, отдыхать дальше у Сергея уже просто не оставалось никаких сил. Поначалу, конечно, все было интересно — охота, например, дичи здесь было немерено, но в силу неумения стрелять это занятие быстро наскучило. Рыбалка тут знатная, ничего не скажешь, а уж как здешний повар готовит карасей в сметане… Сергей с тоской посмотрел на свой живот и вздохнул. По московским меркам, конечно, пуза почти что и нет, а вот по тутошним… даже как-то неудобно. Нет, только не рыбалка — и самому пора на диету, и оба здешних кота обожрались рыбой до полной отрешенности от всего сущего. Завтра можно будет опять по грибы отправиться… да когда же наконец этот Патрик из Питера вернется? «Мне надо побеседовать с его величеством», ага. До Питера лететь шесть часов и назад столько же, Николай Первый его готов принять в любое время — и что же он, третий день подряд бедному царю зубы заговаривает? И ведь даже не радирует, как у него там дела и когда ждать. Или, чтобы из Питера связаться с поместьем, надо набирать высоту, а ему лень?
В дверь постучали, и вошел Прохор.
— Барин прислал радиограмму, — сообщил он, — завтра к часу дня будет.
— Спасибо, — поблагодарил Сергей. — А пока партеечку в «Эпоху» не желаете?
Когда Сергей только появился в патрикеевском имении «Столичное», находящемся на самом краю Тверской губернии, его поразило спокойное отношение аборигенов к окружающим их со всех сторон техническим новинкам. Приходящие по каким-то своим делам крестьяне из дальних деревень как должное воспринимали электрическое освещение усадьбы. Никого не пугала пара автомобилей, якобы паровых, а на самом
— А с чего это народ должен биться в истерике при виде незнакомого механизма? — усмехнулся Патрик, когда только что перенесшийся в прошлое Сергей поделился своим недоумением. — Да, были случаи, когда и паровоз воплощением дьявола именовали, и станки ломали… но если присмотреться, то всегда можно будет обнаружить дирижеров подобных настроений. А без внешнего давления русский мужик просто прикинет пользу от невиданной машины, ну или по крайности начнет соображать, где бы это тут гаечку-другую понезаметнее открутить… Я же здесь давно, с двадцать четвертого года, так что было время потихоньку приучить народ.
— А как же соседи… власть, наконец?
— Соседей у меня трое. Один был какой-то невменяемый, сейчас там его племянник заправляет, он вроде не такой дурак. А два других должны мне в разы больше, чем стоят их имения со всеми потрохами. Насчет власти… в радиусе тридцати километров от этого дома вообще никакой, кроме моей, нет. Радиус сто — это зона моего влияния. А дальше вообще про меня мало кто знает, как-то это народу не очень интересно. Император, правда, в курсе, даже в гости разок заезжал…
— В курсе чего? — не понял Сергей.
— Того, что я из будущего. Мы с ним в двадцать пятом познакомились, в процессе общения с декабристами. Вот маленько хромаю с тех пор… А потом я ему потихоньку рассказал, кто я такой, к нам сводил разок, в ночь с девяносто девятого на двухтысячный, когда народ под миллениум водку пьянствовал и салюты запускал. Пару книжек про него дал почитать… Нормальный в общем оказался мужик, с понятием.
— И что, ты ему теперь всякую технику и оружие поставляешь?
— А как же, — засмеялся Патрик, — электробритву подарил и регулярно обновляю запас батареек. Еще «Беретту 92» с одной запасной обоймой, на случай повторения чего-нибудь вроде двадцать пятого года. А так — только советую, когда спрашивает. У него же был простой выбор — или я сижу здесь и творю что хочу, а он не мешает. Польза от меня опять же есть, подлечить там кого нужного или проконсультировать при необходимости, но вот историю менять — это, пожалуйста, без меня. Или мы с ним конфликтуем, причем в очень неравных условиях — мне-то что, надоест — уйду, но до этого ой как могу напакостить… Он подумал и выбрал сотрудничество, так что за пятнадцать лет мы с ним даже в какой-то мере подружились.
На следующий день, сразу после полудня, в небе над Столичным появилась серая сигара дирижабля — он сделал круг над селом, после чего снизился и сел у барского дома. К нему тут же подбежали мужики, числом около десятка, ухватились за специальные петли… Из гондолы, больше всего напоминающей микроавтобус, только с торчащей в сторону коленчатой трубой, как у печки-буржуйки, вышел барин. Мужики тут же сноровисто потащили дирижабль в сарай…
Вообще-то данный воздухоплавательный аппарат был ненормально маленьким для дирижабля, длиной чуть больше двадцати метров и максимальным диаметром три с половиной. То есть по закону Архимеда это устройство никак не могло иметь подъемную силу больше двухсот килограмм, но летало оно вовсе не по Архимедовым, а по творчески переосмысленным барином законам вероятностной физики.