Будем жить!

Галкин Анатолий

Еще до того, как взревел мотор и шины стали плеваться мелким дорожным гравием, Максим успел стереть грязь с части номерного знака.

А еще он успел перекинуть в правую руку булыжник и метнуть его в спину удаляющегося врага.

В темноте он не увидел своей победы, но по звонкому звуку дробящихся осколков он понял, что не промахнулся.

И это еще не вечер! Завтра Максим найдет раненого зверя и добьет. А куда он денется этот «Чероки» с номером «пять, пять, два» и без заднего стекла?

Макс пошарил в кармане –

мобильник оказался счастливей своего хозяина. Ни одной царапины.

Телефон дежурного в офисе ответил сразу:

– Фирма «Форт». Слушаю вас.

– Это ты, Ларин?

– Так точно, Максим Петрович.

– У нас все в порядке?

– За время моего дежурства происшествий не случилось.

– А где Забровский?

– Ваш зам с вами отбыл. Сразу после банкета… И больше на связь не выходил.

– Понятно… Счастливо отдежурить, Ларин.

Нажав кнопку отбоя, Максим понял, что звонок в офис только запутал дело. Это хорошо, что там «происшествий не случилось», но джип-то был… На шутку это не очень похоже. Даже на дурацкую.

Максим направился к дому и с его приближением в голову стали приходить приятные мысли. Вот сейчас Катя встретит его, пожалеет, вытащит из щеки колючки шиповника, разденет, помоет, смажет коленку йодом и поведет в спальню.

Калитка была распахнута настежь. Входная дверь в дом тоже.

Раньше Максим не замечал, что деревянная лестница в его доме так скрипит. Или просто никогда раньше он не поднимался по ней так осторожно и в такой тишине. Он даже успел подумать: «Мертвая тишина» и через три секунды с ужасом понял, что был прав…

В комнате многое изменилось, но Максим смотрел в одну точку, в кресло, где сидела Катя. Он даже не замечал, что платье на ней разорвано, что содержимое из её сумочки разбросано по полу, что вокруг валяются стулья, тряпки, книги… Он смотрел на рукоятку ножа, который торчал в Катиной груди. Даже не на всю рукоятку, а на самый ее конец, где был знакомый ему скол, щербинка величиной с копейку.

Это был его нож! Очень давно на пикнике от бросил его в сосну. Два раза воткнул, а на третий разбил у ножа рукоятку… Об этом знали все… Потом нож постоянно лежал на его рабочем столе. И об этом знали все… И сегодня утром он тоже лежал.

Максим потянулся к ножу, но вдруг вспомнил фразу из какого-то детектива: «…вынимать можно или на операционном столе, или из трупа».

Рука безвольно скользнула по рукоятке и уперлась в грудь – мягкую, теплую и липкую… Максим отдернул руку и машинально вытер кровь о рубаху.

У него перед глазами возник удаляющийся джип. В нем не мог быть убийца, но там соучастник. И его еще можно догнать.

Максим схватил со стола барсетку с деньгами и документами и бросился вниз к машине. Час назад он думал, что придется провожать Катю и ключ оставил в замке зажигания…

Уже перед входной дверью он услышал визг сирен… Оказавшись на крыльце

он увидел, что через калитку врываются крепкие ребята в серой форме.

Когда ему заломили руки за спину, на участок вошел майор, а с ним двое гражданских в необычной форме одежды; старушка в халатике на ночную рубашку и ее муж, отставной генерал в трусах и телогрейке. Это были добродушные соседи Максима, которых, понятное дело, только что сорвали с кровати и пригласили в качестве понятых.

Майор быстро поднял всех на второй этаж и сразу же нашел нужную комнату:

– Смотрите, понятые. Это убитая. Обратите внимание на нож у нее в груди. Рукоятка с особым сколом… а это наш подозреваемый. Кровь на рубашке, щека расцарапана… Картина преступления, очевидно, такая: он пытается ее изнасиловать, рвет ей платье…

Майору надо было бы стать актером. Он говорил громко и убедительно жестикулировал. Его единственными зрителями были понятые, но он, вероятно, считал, что они сидят в двадцатом ряду.

Тем временем два сержанта делали свое дело. Один, ухватившись за автомат, перекрыл дверь. Второй же, веселый коротышка раскрыл наручники и, чуть позвякивая ими, подошел к Максиму.

На стресс, как и на алкоголь, люди реагируют по-разному. Одного заклинивает, а у другого голова начинает работать в сто раз быстрее. Максим относился ко второй категории. За эти секунды под звон наручников он понял две вещи. Первое: в такой ситуации любой суд признает его виновным. Хоть дюжину присяжных позови, хоть пять дюжин… И второе: под окном машина, а в ней ключи зажигания.

Максим слишком высоко протянул руки. Коротышка машинально встал на цыпочки и развел локти. Он никак не ожидал, что вялый, подавленный майоровским криком подозреваемый возьмет его за бока, поднимет в воздух, развернет и бросит к двери.

Оба сержанта покатились в сторону лестницы и вставали долго, мешая друг другу. А стоявший спиной майор даже услышав грохот не смог быстро оторваться от зрителей.

У Максима было пять секунд, во время которых он схватил барсетку с документами, взлетел на диван, вышиб плечом окно и выбросился на пологую крышу веранды. Несколько кувырков и он свалился около своей машины, раздавив шикарный куст пиона… Теперь надо вырулить на площадку, для разгона чуть подать назад и на скорости вышибить ворота вместе с замком.

Первым наверху пришел в себя майор. Он выхватил у коротышки автомат, рывком открыл второе окно и попытался прицелиться по мятущейся внизу машине. Он стрелял по крыше над местом водителя, но «девятка» уже рванулась к воротам и очередь прошила задние сидения и багажник.

Вторая очередь угодила в пустоту: в соседский забор, в дорогу и в поваленные на нее ворота.

Майор отошел от окна и протянул автомат коротышке, но тот глупо улыбался и невнятно докладывал:

– Врача надо, товарищ майор.