Будет немножко больно
Шрифт:
Продрогнув, Андрей вышел из воды и сел на солнце, чтобы согреться. Тихое течение воды, безопасные звуки деревенской жизни, нервотрепка последних дней… И он, положив голову на колени, задремал. А проснулся оттого, что кто-то положил ему руку на плечо. Андрей вздрогнул, поднял голову. Рядом с ним сидел следователь Пафнутьев.
– Привет, Андрюша, – сказал он. – Устал?
– Как… Откуда вы узнали…
– А! – Пафнутьев беззаботно махнул рукой. – Ты же сам попросил меня найти Свету… Подняли на ноги все… Ее отец вспомнил про эту деревеньку… А здесь уже мне показали на тебя… Вон, говорят,
– В сарае спит.
– А что ж ты с ребятами так круто?
– Они всю ночь насиловали ее… А перед этим силой напоили… И при мне еще собирались… Вертолет, говорят, тебе покажем…
– Вертолет? – Пафнутьев, казалось, удивился. – Тогда ладно, тогда все правильно. Как же тебе удалось справиться с ними?
– У меня был пистолет.
– Где взял?
– Не помню…
– Ты что, сначала их перестрелял, а потом сжег?
– Нет… Они еще живые были… Я по яйцам стрелял.
– Надо же! – ужаснулся Пафнутьев. – Больно ведь!
– Я же не по своим.
– А, тогда ладно, тогда ничего… Послушай, – Пафнутьев положил руку на тощеватое плечо Андрея, – ты в самом деле должен был в меня стрелять?
– Да. Тогда, говорят, и Светку не тронем, и мать жива будет…
– А винтовка где?
– В сарае.
– А патроны?
– Патрон был только один.
– Почему был? Его уже нет?
– Использовал.
– Удачно?
– Не знаю… Кажется, да.
– Если имеешь в виду Заварзина, то удачно. Не сомневайся. А почему в меня не стрелял?
– Я бы тогда совсем завяз.
– Тоже верно… Значит, девчонкой пожертвовал?
– Я не жертвовал. Я ее спрятал в другой квартире. Они как-то узнали… Обманом выманили и увезли. Я не знал. Я не стал бы ею жертвовать… Даже ради вас…
– Мог бы и выстрелить?
– А куда деваться… Светкой я бы не стал рисковать.
– Спасибо за откровенность.
– Пожалуйста… Чего уж там… Теперь-то уж все равно.
– Почему?
– На крючке я у вас. Похоже, на расстрел тяну… А?
– Да, примерно. – Пафнутьев, щурясь, смотрел на низкое закатное солнце. – Пахомов тоже на тебе?
– Они меня обманули. Я должен был только припугнуть… Заварзин заменил патроны. Были холостые, а он вставил с картечью. Я не знал. Я бы не пошел на это.
– А к ним как попал?
– Один из них предложил в мастерской поработать… Подгайцев. Зарплата приличная… Я согласился. Потом то, се… Мелкие поручения, должок… И так далее.
– Тяжелый случай… Пахомов, Заварзин… Теперь еще трое… Что-то ты разошелся… Многовато все-таки, а?
– С этими вы бы иначе поступили?
Ответить Пафнутьев не успел. Со стороны дома вдруг четко прозвучал выстрел. Андрей диковато взглянул на Пафнутьева, вскочил. Он бежал, и уже на бегу лицо его кривилось от рыданий. Он понял, он все понял мгновенно, еще когда в ушах стоял звук выстрела. Вбежав в сарай, Андрей увидел, что Света еще жива. И только теперь, вот только теперь в глазах ее он увидел ясный свет понимания. Пистолет лежал рядом, а левой рукой она закрывала рану на груди.
– Вот и все, Андрюша, – прошептала она. – Вот и все… Так лучше, мне так лучше… И тебе…
Не обращая внимания на выросшего в дверях Пафнутьева, Андрей рыдал, не выпуская
– Отдай! – кричал Андрей. – Отдай, ради бога! Прошу, прошу тебя! Отдай! – И бросился на Пафнутьева. – Я не хочу больше жить! Я не хочу…
Вместе с вбежавшим шофером они скрутили Андрея и уложили на сено. Обессилевший, он широко открытыми глазами смотрел в потолок сарая.
– Отдай пистолет… Это мой… Я тебя не трону… Я никого больше не трону… Отдай, прошу…
– Иди, Володя, – сказал Пафнутьев водителю. – Мы еще с парнишкой поговорим немного, он уже в порядке, он крепкий парень.
Не поднимаясь, Андрей подполз к Свете и лег рядом, уткнувшись лицом в ее рыжие волосы.
– И все, – бормотал он. – И ничего больше не хочу… Ничего не хочу… И уйдите от меня… Я один…
Пафнутьев молча сидел в углу на копне сена. Когда Андрей, вскочив, бросился было из сарая, он взял его за слабые руки и снова уложил на сено. Прошло какое-то время, и Андрей забылся, потом у него начался бред, он, видимо, снова стрелял, поджигал дом, несся на мотоцикле между громадами грузовиков… Пафнутьев поднял с пола куртку Андрея и всмотрелся в левый рукав, удовлетворенно кивнул. Обойдя дом, он нашел мотоцикл и присел у заднего колеса. Убедившись в чем-то, оставил куртку на мотоцикле и вернулся в сарай. Андрей лежал без сознания. Отпущенные ему природой силы кончились. Вместе с водителем Пафнутьев отнес его в дом, уложил в кровать. Послал водителя пройтись по деревне и найти понятых. Пришла тетя Нюра, еще какая-то старушка. Пафнутьев показал им Свету, пистолет, составил протокол, сделал все, что положено в таких случаях. Погрузив Свету на заднее сиденье «газика», отправил водителя в город.
Убедившись, что остался один с Андреем, Пафнутьев начал неторопливые поиски. Он переворошил сено, забираясь во все углы, и, добравшись, наконец, до самого верха, в щели между бревнами нащупал холодный ствол винтовки. Спрыгнул вниз, внимательно осмотрел ее. Винтовка действительно оказалась не заряжена. Пафнутьев внес ее в дом и поставил в угол.
Еще раз проверил – Андрей спал. Тогда Пафнутьев с неторопливой основательностью осмотрел карманы куртки Андрея и, не найдя там ничего, вынес в сад. Наклонив мотоцикл, плеснул на нее бензин и, отбросив в сторону, поджег. Он не отошел, пока не убедился, что куртка превратилась в пепел. Разбросав его подвернувшейся палкой, вернулся в дом.
Андрей стонал во сне, вздрагивал всем телом, всхлипывал.
И Пафнутьев все с той же скорбной неторопливостью, словно выполняя последний долг, занялся мотоциклом. Найдя в ящике ключи, завернутые в промасленную тряпку, свинтил оба колеса, а корпус мотоцикла затащил в сарай, забросал досками, присыпал сеном. После этого, прихватив колеса и канистру, сволок их в овраг, облил бензином и бросил сверху зажженную спичку. Колеса вспыхнули, задымили. Убедившись, что уже ничто не помешает им сгореть до железного каркаса, Пафнутьев вернулся в дом.