Будьмо
Шрифт:
И в радости, и в печали все односельчане были едины и неделимы. Даже для самых непримиримых отводился срок не более одного года.
После пасхи приходил день поминания об усопших и на сельском кладбище собирались все и прежде чем вспомнить о мертвых прощали живым.
Сидя вечерами у костра и уминая аппетитно пахнущие шашлыки я прошел такие народные университеты, которые не снились ни одному народному депутату. (А як би і принилось, то його заціпило би на вікі вічні).
А сколько “почерпнул” житейской мудрости, что даже женитьба на какой-то миг предстала предо мной как изгнание из рая.
Вообще же тверезым народ молчал, но вот выпивши сильно серчал.
Обычно первым пьянел на вид здоровый как бугай наш “гетьман” дядько Микола.
Он обхватывал голову руками, слезы начинали шипя капать на углы костра и начиналось действо: “Неня моя, Неня рідна Україна, коли ж стануть вільними твої рідні сини?!”…
…
За лето я загорел, возмужал.
Громада замка высочила уже во всю мощь и внутри здание полным ходом шли отделочные работы.
Было первое августа, обычный рабочий день, который должен вот-вот начаться, как только я окончу завтракать. Но не судилось.
У порога моего двухэтажного офиса, верхний этаж которого занимали мои жилые апартаменты, остановилось шикарная такси-иномарка.
Шофер почему-то не сигналом, а рукой поманил меня призывным жестом.
С недоумением и не так легко как раньше я оторвал свой пожирневший зад от стула оставив под тенистой вишней стынуть свой завтрак, направился к иномарке.
И, о, боже ты мой, из-за опущенного стекла автомобиля на меня смотрела моя Софушка!
Я лосем (нет!) я влюбленным лосем (это будет правильней) ломонулся к ней на встречу. Но от и не очень сильного хлопка калиткой из машины вдруг донесся басистый плач.
От неожиданности я затормозил и чуть было не по колени врос в песок.
Ну, вот Сережу разбудил! – мягко покорила моя ненаглядная и у меня челюсть отвисла.
Ну что, папаша, сынишку забирать будем?! – увидев мою растерянность, не упустил шофер случая порисоваться перед красивой как месяц май пассажиркой. – А то я такую невесту да с таким “приданым” себе заберу.
Сынишка горластый да свой, а шофера я отправил подальше… домой. Сунув ему ошарашенному сотню “зелени”.
Софьины три неподъемные чемоданы да детская коляска “в придачу” вмиг оказались на втором этаже в моих жилых апартаментах. (Вот что деньги с людьми делают!)
Ваня – Ваня! Не сори так деньгами. Ты ведь пока не миллионер. Я ведь с шофером еще во Львове рассчиталась, - поучала меня моя любушка, забирая сынишку у меня из рук. (О том что водителю вместо запрошенных двадцати долларов, на дала за неимением меньших купюр, пятьдесят. Софушка благоразумно, чтобы не портить свой имидж экономной жены, промолчала.)
Я вытирая покрывшийся легкой испариной лоб прослушал женушкины нравоучения краем уха ибо еще находился в плену новых мироощущений. (Я, если честно сказать, не совсем еще был готов расстаться с детством. И мне было немного боязно, когда я очень осторожно только что нес этот маленький комочек жизни на второй этаж.) Но распирающая радость, что у меня сын и что я стал отцом все перевесила.
Когда он родился? – от счастья я был на седьмом небе.
Нам сегодня девятый день пошел! – сообщила Софья радостно наконец-то попавши в мои объятия, но слегка поежившись от моей небрежно бритой щеки.
А тем временем уложенный в детскую коляску перепеленованый Сережа враз успокоился и уснул.
Почему не сообщила сразу же? – покончив с поцелуями взялся я за укоры, но тихо почти шепотом.
Хотела тебе сюрприз сделать, - ответила моя любушка тоже шепотом и снова попала в мои объятия.
А почему сюда, а не в Киев к маме? Я здесь все отладил и строители прекрасно и без меня сейчас обойдутся. А как же теперь с твоей учебой? – зашевелилось вдруг во мне смутное предчувствие.
Вот кончатся каникулы и поеду продолжать учебу дальше, - проговорила Софья явно чего-то не договаривая.
А кто с ребенком останется? – задал я новый вопрос, но уже интуитивно чувствуя ответ.
Ты. Кто же еще! – ответила моя любушка с показным безразличием, но сама напряглась ожидая моей реакции.
Детей растить – это у нас семейное, - вздохнул я обречено и обнял жену за плечи. (Я как-то забыл сообщить, что, когда Софья на пасхальные праздники прилетала из США в Киев, ее мать увидев на сколько ее дочь беременна и ее папаша – прокурор прочтя украинский перевод завещания покойного Саввы Хомича “тактично” настояли на немедленной регистрации нашего с Софьей брака. Как будто когда-то или кто-то из нас был против!)
А как же моя учеба? Я ведь тоже хотел с тобой в Гарварде учиться?
Через пару годиков, когда Сережа подрастет. Пожалуйста. Я не возражаю. А сейчас тебе и без учебы дел хватит, милый граф. Сначала надо наследственные дела в порядок привести. Все проверить, проинвентаризировать, чтобы под шумок чего не сперли, - и радостно моя Софья протянула мне решение американских властей о моем вступлении в законное правонаследование всего состояния моего американского дедушки.
А как же условия? – высказал я свои опасения.
В самый канун своей кончины Савва Хомич аннулировал все предварительные пункты первого завещания и признал тебя своим наследником без всяких предварительных условий. (О том, что Софья посетила Савву Хомича и предъявила ему наше свидетельство о браке и справку с УЗИ, что плод есть мужского пола, я узнал лишь спустя несколько лет.)
Так что проведем напоследок летние каникулы на Украине, чтобы было, что там вспомнить и домой в Штаты.
А как же музей графов Романовских?
– растерялся я от такого поворота событий.
Когда я сообщила твоему отцу, что он уже стал дедушкой, то он заверил меня, что все эти дела возьмет на себя.
А твои родители тоже уже знают о рождении внука?
Конечно же!
Так я узнал первое правило семейной жизни: муж - это тот человек в семье, который обо всем узнает последний.
А почему Сережа, а не Иван? Ведь у нас существует в роду уже давняя традиция..., - обидевшись попытался было я покачать права.