Будьмо
Шрифт:
– А, во вторых, - теперь моя модница добралась и до моих рубашек, - дамы носят только дамские сумочки, а для всего другого и существуют носильщики и любимые мужчины.
Ядреные Софушкины половинки аппетитно мелькали у меня перед глазами и снова разбудили во мне попытавшийся было вздремнуть часок вечный инстинкт.
Я отшвырнула газету с программой телепередач, выдернул свое тело из кресла и, подойдя к топ модели сзади, обнял ее за плечи.
– А в третьих не все то золото, что блестит. Все5 остальные вещи я прикупила в Варшаве, - попыталась просветить меня Софушка, но я в тот миг был равнодушен к одежде и ей пришлось расстаться и с единственным своим одеянием: клетчатой мужской рубашкой.
Украшение номера люкс шикарный импортный телевизор обиженно сегодня весь вечер молчал.
Примолкли и мы в последний вечер перед расставанием лежа прижавшись друг к другу и стараясь не думать о завтрашнем дне.
Вдруг моя ладонь бережно лежавшие на кругленьком Софином животике ощутила едва уловимый толчок изнутри. Затем еще один чуть сильнее, а затем последовала целая серия вздыблещихся бугорков на туго натянутой поверхности кожи.
– Наконец-то, - радостно выдохнула Софья и взглянув в мои недоуменные и перепуганные глаза залились счастливым смехом. – Дурачок вы, граф Романовский, дурачком наверное и останетесь. Это ведь наш ребенок первый раз зашевелился, - и стала плотоядно охотиться за моим ухом.
11 глава
С Варшавы на Киев я летел самолетом и всю дорогу шмыгал носом. И еще больше утвердился в мысли (глядя на сытые и самодовольные лица своих попутчиков), что чтобы получить наследство от Саввы Хомича и стать американским миллионером можно немного и подсуетиться.
Игра стоила свеч. И теперь любой труд стал мне вдруг в радость.
Мой же отец вообще оказался заправским бизнесменом новой генерации. Всего раз съездил с некой суммой в кармане на Западную Украину и Польшу, а затем пользуясь лишь факсом и телефоном за пару недель сумел не только договориться о продаже польского и львовского замков графов Романовских, но и оговорить с партнерами и Саввой Хомичом конкретные суммы сделок. Не забыв при этом и про себя, взяв с каждого участника купли-продажи по пятьдесят тысяч долларов комиссионных.
Еще через неделю и “купчие грамоты” прибыли на адрес отцовской фирмы и были как нестранно оформлены на мое имя.
Это я убедил старого хрыча оформить сразу же на тебя, чтобы затем по второму разу документы не переделывать. Еще не известно как там дальше дело обернется, а полтора миллиона долларов уложенных в покупку поместьев это уже кое-что. Да и сто пятьдесят тысяч “баксов”, что я с них “сдоил” нам не помешают, - раскрыл отец передо мною свою стратегию, но чувствовалось что батя все же испытывает некую неловкость двузначности положения. (Если все удачно сложится, то “доил отец-то меня!)
Я пока, что не наследник и было бы глупо не подстраховаться, - успокоил я уж больно совестливого отца.
Сегодня – завтра закончу отчет и можешь лететь в Нью-Йорк за новыми инструкциями, - повеселел отец и предложил по бокалу шампанского.
А не махнуть ли нам к деду вместе с Софьей? – пришла мне враз в голову счастливая мысль и у меня стало легко и тепло на душе и бокал шампанского тому не стал помехой.
Мы уселись в нашем общем холле за стол, включили телевизор, где шли жаркие бои без правил: предвыборные теледебаты партийных вождей не народных партий, и пили шампанское закусывая его шоколадками “Корона” и “Свиточ” .
Я по перенятой от Софьи привычке ломал шоколад на кусочки и бросал в бокал наблюдая как пузырьки газа подымают его на поверхность.
Отец попытался тоже проделать с конфетами “Вечерний Киев”, но это сбивало его с темпа и он отбросил эту затею.
Вечер пролетел незаметно. Будущие депутаты сегодня вели себя на удивление вполне прилично. Мы тоже. И вышли всего-то бутылок … четыре.
Не легкое это занятие быть выразителем воли народа и не выражаться, - глядя на измочаленные лица участников после окончания гладиаторского шоу, задумчиво - философски произнес отец выключая телевизор. – Я бы после такой головоломки наверняка не задержался и напился бы вдрызг.
Будь уверен, они тоже так делают, - заверил я батю и у отца “отлегло” от сердца.
Поздно вечером я позвонил Софье. Она обрадовалась. А узнав, что я через несколько дней прилетаю в США пришла в восторг.
К моей радости Софья сегодня никуда не спешила и мы с ней проговорили часа четыре. За это время Софья успела встать с постели, сходить в туалет, почистить зубы, умыться, позавтракать, принять душ, сделать мини-зарядку для правильного развития малыша, снова сходить в туалет, (она мне пожаловалась, что сейчас пописать частенько бегает) снова поесть и только лишь затем разморенные едой, а еще и выпивкой, мы попрощавшись, но теперь уже без слез, положили трубки.
1 2 глава
Безоблачные дни, как правило, приносят грозу. И моя поездка в Борисполь за авиабилетом до Нью-Йорка чуть было не стала для меня роковой.
В то утро, когда я собрался ехать в аэропорт, на пятачке, где у нас в микрорайоне разворачиваются маршрутные такси, было не многолюдно.
Мою жизнь спасло чистое ротозейство или мой неусыпный ангел хранитель.
Выходя на кольцевую площадь (в простонародье “пятачок”) а замечтавшись о предстоящей встрече с Софьей банально споткнулся о бордюру и чуть было не упал. Но, когда неожиданно раздалась автоматная очередь, и пули роем пронеслись в том месте, где еще миг назад должна была быть моя голова или худосочная грудь, я уже добровольно грохнулся по-настоящему и прячась за бордюром, как за укрытием вжался в землю как мышь-землеройка.
Еще одна очередь прошила воздух у самой земли и пара пуль со шмякающим звуком отскочили от бордюры.
Подъехать и добить меня впритул нанятым кем-то киллером вызвался то ли случайно оказавшаяся рядом милицейская машина.
Неприметного вида “жигуленок” с охотниками за моим скальпом умчался прочь, а подскочивши с патрульными милицейский “Форд” лишь издавал громкие звуки, но в погоню не двинулся.
Я же тоже не стал искать встречи с ментами, а помчался назад домой.
Но впервые родительский кров нынче мне уж не казался моей крепостью и пристанищем от житейских бурь. И я захватив свой всесильный пропуск подался на некогда правительственные дачи на аудиенцию до господина прокурора. У меня к нему возникло несколько неотложных вопросов.
Мать вашу.., - ругался я самыми грязными словами и вытирая такие же слезы. – Зять, видите ли, им не угодил. Аристократы хреновые! Я вам не куропатка! Я вам покажу кузькину мать! – репетировал я на дороге исковое свое заявление.
Прокурора дома не оказалось, но после того как телеглаз меня пару раз окинул с ног до головы, мордастый охранник меня все же в дом пропустил.
Я почти бегом промчался через десяток пустынных хорошо упакованных богатым убранством комнат и следуя указаниям лакейского вида стража попал в будуар самой Марьи Станиславовны. Та перед огромным вращающимися зеркалами наводила последний марафет перед выездом в свет.