Будьмо
Шрифт:
Неприкосновенность запасов были лишь деньги, которые он собрал на мое обучение.
Семейная заначка хранилась в надежном сейфе, который был вмурован в стену и сверху прикрывался картиной все того же подающего надежды художника. (Наверное и вправду что-то в нем было ибо каждое его полотно имело свое “лицо” и надолго врезалось в память.)
Вот смотри, - и отец показал мне цифровую комбинацию замка и порядок включения и отключения автономного хитроумного устройства против взлома.
Здесь тридцать пять тысяч долларов. И они все твои и ты можешь распоряжаться ими как тебе заблагорассудится.
Но ведь было же двадцать пять?
– приятно удивился я.
Я ведь уже год, как перешел на умеренное употребление спиртного, - скромно напомнил мне отец, явно гордясь собою.
“Десять тысяч в год! И это при том, что мой “старик” ни в чем не привык себя ограничивать”, - посчитал я мысленно и у меня неожиданно возникла замечательная идея.
А как у тебя сейчас с работой?
– решил я проверить финансовую состоятельность своей затеи.
Да я же сейчас президент компании!
– даже обиделся отец. Ты что забыл?! Я же тебе рассказывал. Меня Петр Михайлович взял под “крышу”. И сейчас у меня одних штатных сотрудников с полтыщи, а сезонных рабочих я вообще счета не ведаю. Вся эта нелегальная работа на сильных мира сего канула в лету. С нового сезона все эти работы в столице будут под неусыпным нашим контролем. Только мы теперь получаем заказы и только мы направляем рабочих.
А какая им от вас выгода?
Мы гаранты качества и честной работы. Я уже налаживаю канал отправки наших рабочих и в белокаменную.
И что рабочие к вам идут? Что сами работы найти не могут?
– но молодость и от незнания жизни сиронизировал я.
Бегут! Ведь мы за посредничество и за защиту берем сущие гроши по сравнению с нашими рэкетирами, а тем более с российскими.
А много тебе платят?
– прервал я отца не имея ни малейшего интереса к делам его фирмы.
Полторы тысячи долларов, - удивился отец моей меркантильности.
А может и мне поступить где-нибудь за границей на учебу или сначала хотя бы на работу?
– не стал я посвящать отца в свои планы. (Я ему еще о том, что вынужден буду поменять вуз, даже пока не сказал.)
А почему бы и нет?! Тысячу долларов в месяц - такой пансион я тебе всегда обеспечу. Даже, если, не дай конечно бог, нашу фирму прикроют.
Пап, ты же знаешь, что я не нахлебник. Мне бы только начальный капитал для рывка. А там я и сам раскручусь.
Ну и ладненько, - отцу импонировала моя самостоятельность.
За такие перспективы не грешно и шампанского выпить.
Полностью батя пить не бросил, но резко понизил градусы своих горячительных напитков. И теперь пиво и шампанское пил в несусветных количествах.
К счастью, дальше хмельного благодушия состояния его души не поднималось. (Видно из-за малой природной вместимости мочевого пузыря.)
Есть еще одно событие, которое тоже не мешало бы отметить. Извини, что не посоветовался, но я сменил фамилию на Романовский. Вот сегодня и новый паспорт получил, - и мне перед отцом вдруг стало не ловко.
Вот здорово!
– вдруг искренне обрадовался мой “старик”.
– Это ведь наша родная родовая фамилия.
А ты откуда знаешь?
– удивился я.
Умирая, мой дед, твой прадед, признался на смертном одре, что он граф Романовский из старинного польского дворянского рода.
А почему ты мне об этом никогда не рассказывал?
Видно по привычке из-за многолетнего табу. Все откладывал на потом. Ждал удобного случая. А вот ты-то откуда узнал?
– поинтересовался отец, профессионально откупорив бутылочку крымского “Игристого” и заполнив до краев бокалы призывно бурлящим вином.
Мой рассказ был краток. Но за это время три пустых бутылки с под шипучего вина все же успели перекочевать под стол.
Поход в гости под родительский кров окончился. Отец горестно вздохнул, но зная мое негативное отношения к “безобидному” застолью даже не пытался меня удерживать.
Но видно не один в нашей семье родился под счастливой звездой.
Стоило лишь только нам спуститься вниз в наш общий холл, как тут же раздалась соловьиная трель звонка и мы с отцом поспешили к входной двери.
Распахнувши цветные витражи мы опешили. Дебелое, краснощекое в плотно-приплотно облегающей тело форме подполковник милиции и щупленький худосочный сержантик стояли у порога нашей холостяцкой обители.
Вот те и на! На нас наехали менты!
Ты, Романовский?
– обратилась служивая дама ко мне с вопросом, во все глаза при этом пялясь на моего неутратившего с годами мужской привлекательности и (как я теперь знаю) благородного лоска отца.
Да, внешне спокойно ответил я, но все же начиная впадать в панику.
Никому ничего нельзя поручить. Я ведь приказывала до моего приезда документы тебе не выдавать, - подтвердила мои наихудшие опасения командир в юбке.
Между тем мой батя уже успел галантно взять гостью под руку и ввести не только в дом, но и уже подвести к накрытому столу в гостиной.
Пока отец ловко пересервировал стол, добавив дополнительно два прибора, побольше и по изысканней закуски, но больше всего выпивки, дама с видом ------- осматривала наши апартаменты.
Не дурно. Даже для новых украинцев не дурно. Но вот тех, кого отыскивает американский дедушка - миллионер может и слабо.
Подполковник милиции была эффектной женщиной и говорить могла так же и достигла того же.
Минуты две мы с отцом только стояли с открытыми ртами и в силах восстановить прервавшееся вдруг дыхание.
Наконец-то я облегченно вздохнул и спрятал за губами белоснежные еще собственные зубы. А отец наоборот сделал выдох и его ослепительная улыбка, но, увы, вставные зубов сделалось еще шире и он восторженно произнес:
К столу, господа, к столу!
От неожиданного известия я начисто забыл о норме, морали и угрызений совести и тоже поддался всеобщему радостному предвкушению трапезы.