Будьмо
Шрифт:
Вообще она не помнила абсолютно ничего: ни дня, ни месяца, ни зачета, ни даже самого Эммануила Исааковича.
Я опешил:
– Ты что не помнишь, кто нам читает основы психологии?!
– А ты что думаешь, что я стану себя еще всякой ерундой загружать, зазубривая на память все наше “политбюро”?!
– по более меня убедила Софья и мой словесный поток в миг иссяк.
Я растерялся, но не сдался.
– А что в этой комнате происходило, ты хоть помнишь?
– спросил я с надеждой.
– Нет, не помню. Но только не надо мне снова пересказывать свои сексуальные фантазии, - предупредила меня моя целомудренная и расцвела как маков цветок.
– Не надо рассказывать - начнем показывать, - и я предъявил бюстгальтер для опознания. (Он явно был ручной работы и не покупался на киевской барахоловке. Да и навряд ли Софья знала, что это и где это.)
– А почему ты думаешь, что он мой?
– мельком взглянув на оный предмет и, стараясь не смотреть мне в глаза, спросила моя упрямая дама.
– Твой! Твой!
– уверенно заявил я, ибо сегодня днем (сам себе уже не доверяя) визуально перемерил бюсты всех своих однокурсниц. (“Альпинистам” скоро не куда будет уходить, так как “горы”, увы, исчезают.)
– А может ты его у меня украл?!
– сделав частичное признание своей личной собственности, продолжала изворачиваться Софья.
– Как?!
– Я откуда знаю. Ты ведь постоянно со мною рядом крутишься, - чуть не сделала Софья своей ложкой из меня пришибленного.
– А Ваську с Генкой из “Славянского союза” помнишь?
– Помню!
– радостно и наконец-то осмысленно засветились глаза моей гостьи. (Вот что значит спросить по сути: Васька и Петька ребята рослые, ребята видные.)
– А помнишь как в день зачета, тогда еще к нам в Киев московский “Спартак” приехал, они шли по коридору и дурачась орали: “Спартак” чемпион! “Спартак” чемпион!..
И снова ударил гром. И снова нас бросила друг к другу.
Но теперь наваждение не было столь зомбическим и мы при желании уже могли контролировать свои чувства.
Я нежно и бережно обнял свою Софью за плечи, а она немного помедлив неумело сплела свои руки у меня на шее и поцелуй все никак не мог растаять у нас на губах.
А когда в легких кончался воздух и мы на какой-то миг отстранились друг от друга, в моей коморке раздавался счастливый шепот: “Спартак” чемпион! “Спартак” чемпион!
И весь вечер и за полночь там сверкали отблески то ли молний, то ли свечей, а может то были любовные стрелы брошенные на произволящее уставшим их метать амуром.
…
Гром же грянул на следующее утро.
Марья Станиславовна на работу раньше десяти никогда не приезжала.
Сегодня же она явилась первая и в восемь часов утра.
Я как прилежный “привратник” поспешил перед начальством двери открыть. И чиннопоклонно пожелать: “Доброго утра!”
А она молча подошла ко мне вплотную и вдруг, ни с того ни с чего, неожиданно врезала мне звонкую, а главное сильно болезненную пощечину.
За что?!
– опешил я от такого “здрасти”.
За Софью!!
А вы-то здесь причем?
– удивление мое было искренне и неподдельное.
Ты фамилию сою хоть знаешь? Дубния ты стоеросовая!!
– быстро врубившись, (все таки не все у нас начальники тупоголовые) с нескрываемым сарказмом поинтересовалась Марья Станиславовна.
Нет, - чистосердечно, как на экзамене, признался я.
Лещинская, если тебе это о чем-то скажет.
Так вы Софье сестра… О, нет! Не может быть, - схватился я за голову и даже, если бы у меня разом разболелись все зубы, то мне, наверняка, было бы легче.
Я ведь предупреждала…, - уже тихо и печально проговорила мать моей Софьи и болезненно сгорбившись направилась к лифту.
И я не стал ее удерживать.
…
Произошла преждевременная утечка информации. Но Софью я, честное слово, даже и не подумал. И не потому что жена Цезаря выше подозрений, а оттого что эфемерное чувство любовь предполагает единство души.
И оказался прав.
После недолгих поисков (“великие умники” вероятность таковых видно вообще не брали в расчет) я в своей спальне обнаружил аж два подслушивающих устройства.
Одно из которых, хотя и не имело инвентарного номера, но явно принадлежало конторе, на которую работали два Степана да и я разумеется, тоже, как не крути.
“Напарнички” обо мне не забыли “позаботиться” и подстраховали на всякий случай”, - сделала я для себя не лицеприятный вывод.
Да и их супротивнички тоже.
“Пришла пора расставить все точки над “и”, - подумал я со злостью наивно веря в конституционность прав и какую-то хоть мизерную значимость простого человека.
И засобирался на встречу со своими “связными”.
Так как по известной причине отпроситься у Марьи Станиславовны я сегодня не мог, то решил прогулять занятия самым наглым образом.
“Семь бед - один ответ”, - резонно решил я и направился к выходу. (Нечисто забывши из-за триволнений, что залучившись помощью компьютера да и даже без оного подделать справку от врача для меня было плевым делом. Как потом оказалось такая “способность была в нашем роду наследственной и мой прапрадед подобным образом, естественно без современных подручных средств, подделывал женушкину подпись на своих долговых обязательствах, а после революции стараясь замести следы своей дворянской фамилии в царский паспорт вписал дурацкую приставку.)