Будни Гринго в Америке. Путешествие по странам, кухням и традициям Латинской Америки
Шрифт:
Кордон кажется совершенно безлюдным и неохраняемым.
Латинская Америка заочно казалась мне куда как менее дружелюбной, чем та же Африка. С одной стороны, это так, вот уж где-где, а в Африке строчка из песни Дэвида Боуи «Everyone says hi» приобретает самый что ни на есть буквальный смысл, настолько всем есть до тебя дело и настолько все при этом позитивно настроены по отношению к тебе. Здесь, по другую сторону Атлантики, все немножко иначе.
Никто не лезет к тебе, никто
При этом, если обратиться к местному населению с какой-либо просьбой, то дружелюбность и желание помочь не будут знать границ. Все расспрашивают о стране, откуда приехали, о планах и, конечно, пытаются подробно ответить на заданный вопрос. Наладить коммуникацию не так уж и сложно, хотя у меня, несмотря на все мои курсы испанского, пока тотальный языковой шок.
Ну а английский за американско-мексиканской границей моментально становится никаким не интернациональным, а совершенно бесполезным языком.
А вот Оскар, невысокий усатый дальнобойщик, едет в Мехико. С его здоровьем, к сожалению, что-то не так: по-видимому, это последствия ДЦП или какая-то еще неврологическая проблема. Ходит он с трудом, с палочкой, припадая на одну ногу, но при этом играючи водит огромную фуру, а также уверяет с гордостью, что его невеста тоже иногда садится за руль этого грузовика. Впрочем, в Мексике женщина-дальнобойщик не является чем-то из ряда вон выходящим.
Так вот, я сижу у Оскара в кабине и уничтожаю леденцы с изюмом, тогда как он взахлеб рассказывает о чудесах мексиканской кухни. Да уж, это вам не Штаты с их набившими оскомину бургерами и картошкой фри, а страна с богатейшей гастрономической культурой. Огромные порции, много мяса во всех возможных вариациях – мексиканцы вообще отлично его готовят! – острые соусы с местными пряностями… Локальный фастфуд тоже вызывает куда больше энтузиазма. В первую очередь это всевозможные такос, тортильяс – вариации на тему кукурузных лепешек с разнообразными начинками из мяса и овощей, которые макаются в осоус. Также весьма распространена кесадилья – это закрытая лепешка с сыром и – иногда – с мясом, курицей или зеленью. Довольно дешевы и разнообразны тут домашняя выпечка и свежевыжатые фруктовые соки, а также экзотические для нашего стола фрукты вроде папайи.
А вот чего вы здесь днем с огнем не найдете, так это селедки, гречки, нормального черного чая.
Ну а самый популярный алкогольный напиток – это текила, которую, вопреки заблуждению, здесь готовят вовсе не из кактусов, а из агавы. К слову, национальное спиртное здесь также довольно дешево: если в России я бы явно поостереглась приобретать бутылку горячительного стоимостью 200–300 рублей, то здесь оно оказывается весьма приемлемого качества. Сортов много, марок тоже; разумеется, о большей их части у нас и слыхом не слыхивали.
Приезд в Мехико празднуется маленькой бутылочкой текилы. Оскар специально останавливается около круглосуточного супермаркета.
Говорят,
Да и паспорта никто ни разу не спросил, хотя, например, по соседству, в Штатах, даже сигарет не купишь, не предъявив удостоверения личности.
Уже в ночи прощаемся с Оскаром. Удивительное дело: есть люди, которые внушают спокойствие и доверие одним своим присутствием, а некоторые из них еще и надолго остаются потом в памяти. О таких встречах не просто вспоминаешь с большим теплом спустя годы, а еще и обнаруживаешь иногда на электронной почте письмо, где, разумеется, содержится по-латиноамерикански щедрая порция крепких объятий, поцелуев и приветов всей семье, вплоть до троюродных братьев и внучатых племянников…
Мехико – одна из крупнейших агломераций мира. Город выглядит устрашающе; во многом потому, что состоит не только из красивых колониальных зданий, подкрашенных в иных районах разноцветной краской, но еще – на окраинах – из одноэтажных построек, сделанных из подручных материалов, так называемых фавел, где живут беднейшие слои населения. Таких районов в Южной Америке очень много, самострой этот покрывает ровным слоем все окрестные холмы, карабкаясь к самым вершинам, серый, с редкими цветными вкраплениями выкрашенных стен, и кажется, будто дорога петляет между гигантских муравейников. Кроме того, данный район считается сейсмически активным, а потому высоток совсем мало.
Конечно, чтобы покрыть такую огромную площадь и связать такие отдаленные районы, необходима мощная транспортная система. Здесь с этим все в порядке: имеется так называемый метробус – автобус, следующий по выделенной полосе и заданному маршруту, есть метро, есть специальные электрички, которые идут до станций метро из отдаленных районов. Метро, частично наземное, очень удобно, хоть и вечно наполнено громко орущими продавцами музыки, фильмов, чипсов, жвачки и прочих радостей жизни.
Кстати, каждая станция метро обозначена специальной картинкой – птичкой, например, или гитарой, или человеческой фигурой. Как оказалось, сделано это для того, чтобы неграмотным слоям населения было удобнее ориентироваться в подземке.
А еще тут есть специальные вагоны для женщин и детей, чтобы те не страдали от давки.
Пару слов стоит сказать и о местном испанском. Здесь, в условиях языкового шока, он начинает совершенствоваться чрезвычайно быстро.
Так, уже буквально на четвертый день поймала себя на мысли, что в лексикон вошли слова, выученные за последние сутки-двое.
Это в первый день в голове билась только одна мысль: «О боже, что они говорят, я ничегошеньки не понимаю??!!» В поясной сумке у меня маленький блокнот, в котором я фиксирую новые слова, идиомы, целые фразы и выражения. К концу этой поездки мне будет намного проще изложить свою мысль на испанском, хотя пассивный запас английских слов у меня больше раз в десять. Человеческий мозг – хитрая штука; удержать в нем два иностранных языка одновременно – это не так-то и просто.