Будни и праздники
Шрифт:
Отвлекаться от дела не стали. Но в обед Турсынгуль, ополоснув лицо и утираясь головным платком, взглянула на Сергея с прищуром:
— Где гулял?
— В общежитии был. Проспал, — пробормотал он.
Женщины переглянулись: соврал бездельник. Вот уже с месяц он живет в одной комнате с Николаем, и быть того не может, чтобы тот поутру не растормошил его или не сказал бы потом бригаде, что парень еще спит. Назырбай спросил Николая с иронией:
— Что же друга не разбудил?
Всем на удивление
— Пожалел Серегу! Сладко парень сопел.
— Значит, ты знал, что он прогуливает?
— Ну! — словно бы обрадовался Николай.
— И нам не сказал?
— Думал, проснется — прибежит.
Раскладывая на столе свертки с едой, женщины с интересом посматривали то на одного, то на другого. Перепалка получалась занятной. Назырбай обличал Николая, а тот вместо того, чтобы защищаться, только поддакивал, хотя, скорее всего, и представления не имел, где это Сергей пропадал. В поддавки играл, заслоняя собой дружка.
— Заступничек, — с едва уловимым одобрением кивнула на него Катерина.
— Прямо герой, — поддержал жену дядя Костя. — Что скажешь, бригадир?
Турсынгуль глянула на него осуждающе. Не нравилось ей добродушие бригады. Прощать Сергею прогул никак нельзя, потому что в последнее время он никого не слушается. Выдать бы ему за все сразу! Очень подходящий момент.
— Ладно, Серега отработает, — важно сказал Михаил, успевший где-то разжиться винцом и ставший совсем уж благодушным.
— Но держать ответ все равно придется, — ответила Турсынгуль непримиримо.
— Да не сию же минуту, — слегка огорчился дядя Костя. — Есть охота… — И цыкнул на Сергея, ставя точку: — Руки вымой, шалапут!
Нет, еще не прошло у людей утреннее настроение. И Турсынгуль лишь сверкнула на Сергея глазами, решив про себя, что разгон ему все-таки устроит, и сегодня же, но — без Николая и прочих легкомысленных мужчин. Они ничего не смыслят в воспитании.
А Сергей бросился из вагончика к трубе, подававшей воду с компрессорной на стройплощадку, и суетливо подставил руки под теплую струю. Ему чудилось: Николай вот-вот проговорится невзначай, и тогда все узнают, что он, Сергей, ночевал вовсе не в общежитии.
Все началось в тот вечер, когда в их комнату ввалился полный смуглый дядька в порыжевшем от пыли ватнике и солдатских сапогах. Он обнялся с Николаем, и тот с грубоватой лаской сказал: «Ах ты, мужичок-хомячок!» Щеки дядьки бугрились возле ушей, задорно щетинились усы, из-за простуды или недосыпания веки были красноватыми, и от всего этого дядька действительно походил на упитанного хомячка.
Звали его Хайруллой, и, как выяснилось из разговора, он знал Николая вот уже несколько лет. Вместе они кочевали по Приаралью, вместе изъездили вдоль и поперек ровную, как стол, Каршинскую степь.
И еще выяснилось, что Хайрулла приехал неспроста. Лесхоз растил несколько отар, а вот приличных кошар не имел. В итоге прошлой зимой, в самые холода, овец полегло порядочно. Поэтому и хотят срочно построить хотя бы одну крупную кошару, да чтоб с шиферной крышей и тепляком для маток с ягнятами. Хайрулла вспомнил тогда про Николая и других друзей, осевших в ближних поселках. Это ж — готовая бригада!
— Сам посуди, я здесь всего ничего, — начал отказываться Николай, — и вдруг подам на увольнение…
— Зачем увольняться? — перебил Хайрулла, со значением заглядывая ему в глаза. — Я с ерундой к тебе не пришел бы! Слушай что говорю…
Из того, что он рассказал, Сергей понял не все. Но главное уловил: дирекция выделяет деньги и материалы и назначает Хайруллу бригадиром. Работу требуют только с него. А уж кого он наберет в бригаду и на каких условиях, ее не касается.
— Начальник у тебя не дурак, — ответил Николай. Взгляд у него стал острым, азартным.
Хайрулла предложил такой вариант: ежедневно, после пяти, в Алангу приезжает за Николаем машина и отвозит его на стройку, благо она всего в двадцати километрах, там, где мелиораторы пробили скважину к водоносному горизонту. Где-то около полуночи машина привозит обратно. Питание — за счет лесхоза. Ну, а сколько денег придется на каждого, выяснится, когда наберется бригада. Чем меньше народу, тем солиднее куш.
— Само собой, — покивал головой Николай. — Однако жадничать тоже не следует, иначе от натуги пупки развяжутся.
С удивлением слушал Сергей, как уверенно он принялся обсуждать с Хайруллой, что предстоит сделать и в какие сроки. Называл типы кошар, спорил, стоит ли отгораживать секции для баранов и молодняка, из чего сооружать перекрытия… Сколько же ему удалось повидать на свете, думалось Сергею, чтобы запросто разбираться чуть ли не во всем, с чем он сталкивается. Хоть в работе, хоть в жизни. Завидно даже! Но ничего, рядом с ним и Сергей все освоит.
Очень захотелось Сергею попасть в бригаду, которую сколачивал Хайрулла. Он отвернулся от гостя, боясь, не выдали б глаза жгучего желания. Когда он чего-нибудь очень сильно хотел, они становились по-собачьи просительными, а это стыдно.
— Ладненько, — наконец, удовлетворенно проговорил Николай. Обеими руками быстро почесал разлохмаченные свои волосы и произнес убежденно: — Возьмем с собой Серегу.
Сергей порывисто повернулся к нему, не справляясь с улыбкой, растягивающей рот, и поначалу не понял отрывистого вопроса Хайруллы: