Будни тёмного мага
Шрифт:
А вот и пара знакомых — она помнила их юношами моложе себя, а теперь года согнули их, сделали такими жалкими…И готовыми к смерти.
Нет, не дожила бы она до этого дня. Сколько бы ей было? Девяносто? Да, около того.
Парализованная, впавшая в маразм старуха? Нет, только вечная жизнь, вечно юная, вечно прекрасная.
Одарив улыбкой одного из поколения семидесятилетних — этот «мальчик» даже не вспомнит, не вспомнит её, свою старшую четвероюродную сестру по приёмным
Её пригласил лендлорд, провальсировал два тура, а потом, не выпуская руки, попросил минуточку внимания. В воцарившейся тишине он опустился на одно колено перед обомлевшей Алестиной (и внутренне торжествующей Элоиз) и попросил её стать его женой.
Минуты текли, как песок сквозь пальцы, а смущённая девушка молчала. Вперив глаза в пол, она нервно теребила веер, а потом, несколько раз обмахнувшись, будто ей не хватало воздуха, тихо промолвила: «Да».
Под рукоплескания собравшихся и недоумённый шёпоток: «Кто, кто эта счастливица?», лендлорд поднялся с колен и поцеловал руку невесты.
Торжественно объявили о помолвке, скреплённой кольцами и целомудренным поцелуем запястий.
В себя я приходил медленно: проклятый канор дорого мне встал. Как и перенапряжение, и превышение собственного магического резерва: я ведь черпал энергию из кольца. И для колдовства, и для восстановления.
Снадобье (вот уж гадость, лучше ослиная моча) помогло приглушить боль, придать иллюзию сил и здоровья. Но вечно глотать его нельзя — копыта отбросишь. Мне, естественно, этого не хотелось, поэтому хлебнул пару раз. Последний явно был лишним — нужно было терпеть, пережил бы как-нибудь слабость, но нет, я же играл! И хорошо, забери мою душу Тьхери! Никто и не заподозрил, что я ранен.
Зато сейчас валяюсь в постели. Который день.
Первые сутки выдались особенно «удачными»: меня выворачивало наизнанку. Спал, блевал и мечтал, чтобы кто-нибудь отрубил голову — настолько паршиво. Будто изнутри дятел долбил. Жёсткое похмелье по сравнению с откатом — цветочки. Зато рёбра заживил. Ну, а что не успел, затягивалось медленно, будто у обычного человека — если в крови нет магии, иначе не выйдет.
Одана, конечно, устроила концерт. Как узнала у Стьефа, что такое канор, обозвала самоубийцей. Ну да, как же, убил бы я себя! Я жизнь люблю, хотя, не спорю, по краю ходил. Ещё одна доза — и всё, клиент собратьев по крови или анатомическое пособие для светлых. Хотя, чего в моём трупе необычного — две руки, две ноги, голова, полный комплект органов. Хвоста и рогов не имею, сердце тоже одно. Словом, скукота!
Данка… Пожалуй, в такие моменты и начинаешь ценить наличие жены. Нет, зудела, конечно, пользуясь моей беспомощностью, читала морали (не по возрасту, дорогая, чихал я на них), но ухаживала. Не брезговала убираться, менять бельё, тазики выносить, с ложечки кормила и поила, всё-всё делала. Разбаловала — даже придуриваться начал, чтобы жёнушка ещё что-то сделала.
Может, это и смешно, но мне приятна такая забота. Стьеф, Анже — это одно, а она — другое. То хорошее, к чему быстро привыкаешь.
Без неё ведь один бы лежал, мучился, сам себе помогая — а тут компресс холодный положит, отвар сделает, принесёт, почитает… Библиотекарь, куда ж она без книжек! Спасибо, не про любовные сопли. На свой вкус, разумеется, но спится хорошо.
После, когда был в состоянии что-то запоминать, заказывал определённые книги по магии из своих архивов. Читала — безо всяких возражений!
Золотце. Когда спит.
Дети тоже приятно обрадовали: не издевались над отцом, а искренне справлялись о здоровье, помочь пытались. По-своему. Весь мой выводок у постели собрался, а Элькасир, изображая взрослого, предлагал что-то сварить, провести ритуал на крови. Естественно, я сказал, что если узнаю о подобном, подзатыльником не отделается. Этого мне ещё не хватало, чтобы ребёнок жизнью рисковал, лез туда, в чём ничего не понимает. Не дорос ещё до такой помощи.
Силы постепенно возвращались, а с ними и неприятности: не дождавшись меня в Дажере, к нам вторично явились гости.
Одана сказала, что я болен, подхватил воспаление лёгких. Я подыграл, благо выгляжу, как мощи: Данка показывала мою физию в зеркале. Копия зомби из свеженьких мертвецов, кожа да кости. На сыскаря, впрочем, это не произвело должного впечатления. Этот тип заявился ко мне в форме, в сопровождении мага и дюжины солдат. Дюжину, разумеется, жена в дом не пустила, оставив пастись во дворе, а вот эти в мою спальню пролезли, буравили глазами, будто я их вот-вот прокляну.
— Чем обязан?
Тяжело, ох тяжело выглядеть респектабельно, лёжа на подушках в халате. Без него, конечно, ещё хуже.
— Лэрзен Азарх?
Кивнул.
Только не говорите, что потащите меня в Дажер! Хотя вам на моё здоровье начхать, сдохну — премию дадут.
— Мы хотим задать вам несколько вопросов.
И понеслось… Где вы были, что вы делали, какого светлого духа у баронета ошивались? Покойничков поднимали? А мы вас на дыбу, а потом за шейку подвесим, посмотрим, как вы ногами дрыгаете.
— Да не резал я никого!
Честно, устал от этих нападок! Разозлили, демоны рогатые! Вот возьму и прокляну — для этого силы не нужны, только сноровка и дар. Пятнами трупными ведь покроетесь, недоумки. Только после этого меня точно в расход. Ладно, меня — семью, а я не позволю, чтобы у Оданы и детей хоть волос с головы упал. Муж и отец я, или где? Раз женился — неси ответственность. И я нёс, крепко стиснув зубы, не реагируя на провокации и оскорбления.
Нет, козьеногие, чтоб вам дратт печень отравил, вы меня достали! Никуда я с вами не поеду. Так и заявил.
Сыскарь заверил, что поеду, и прямо сейчас, потому как меня заждались, а светлый приготовился отразить магическую атаку. Ха, обойдёшься, я силы сэкономлю. Лучше сидеть на стуле в кабинете, чем валяться на соломе в камере.
Одно теперь знаю точно: Элоиз я уничтожу. Чтоб нигде, никогда и ни в ком не возродилась. Нашлась королева мира, ягнёнка на заклание себе выбрала!
Нехотя дав согласие отправиться под конвоем в Дажер (выбора-то нет, а без моей самодеятельности с канором, уликами и алиби, и вовсе в расход пустили бы), выставил их вон, попросив позвать жену — просто попрощаться. Не навсегда, я умирать не собираюсь, в тюрьме гнить тоже.