Будни тёмного мага
Шрифт:
— Не верите, что был у него? А спрашивать его не пробовали? Он не тёмный, не лживая скотина, а добропорядочный подданный Империи, который мне руки не подаст. Крестьян отловите, торговцев на тракте, спросите, видели меня или нет? Приметы дайте. И отстаньте от меня, наконец! Сколько лет здесь живу — в маразм не впадал, невиновных не трогал.
— А виновных? — с живостью ухватился за мои слова агент.
Вот ведь прилипала! Как тебя зовут-то — хочу подарок сделать. Нет, не убить, не покалечить, просто кое-что в здоровье испортить.
Вместо ответа посмотрел на него исподлобья — вопрос был тут же снят. Не любят люди такого взгляда, теряются или пугаются.
Далее по курсу у нас — происхождение моих ранений. Делать нечего — лгал дальше, поделившись соображениями, что трактирщик науськал. Постарался расписать всё подробно, присобачить фактор неожиданности: ну не просто ранить мага, если он в силе. А так можно спокойно схлопотать что-то, неполезное для здоровья.
Расслабился, пустил лошадь шагом — и поплатился.
Куда трупы дел? — А не было трупов. Раненые уползли, наверное, не интересовался.
Допрос затягивался, а мне всё больше хотелось лечь. И поесть. Словом, я зверел, терял терпение, начал огрызаться.
— Сеньор Кадех, вы человек здравомыслящий? — судья кивнул. — Так какого…хм, демона, вы тут устраиваете? Меня обвиняют в убийствах? Тогда где соответствующие бумаги, доказательства? Я просто так пополнять контингент ваших камер не намерен. Не верите моим показаниям? Так давайте прибегнем к одному простому, но верному способу — помощи богов. Уж они-то мне солгать не дадут! А то имперский товарищ уже слюной изошёл, не зная, как ещё надо мной поизмываться. Я ведь этого не люблю, знаете ведь, что тёмные нервные, чувствительные натуры…
— Насколько вас знаю, сеньор Лэрзен, вы не неврастеник.
— Вот и чудненько! А то я решил, что меня огульно уже в сумасшедших фанатиков Тьмы записали. Так, к слову, милейший служащий Империи, уж не знаю вашего имени: я в своё время очень этой Империи помог, а где благодарность?
Сыскарь недоумённо взглянул на судью, и тот шёпотом коротко просветил его насчёт Наместника. Судя по выражению лица, его чрезвычайно огорчило улучшение моей благонадёжности.
— Хорошо, сеньор Азарх, — наконец соизволил обратиться ко мне агент, — мы исполним вашу просьбу. Это в первый раз на моей памяти, когда тёмный добровольно соглашается на такое.
Он вызвал конвой и велел отвести меня в комнатку с изображением Светоносного.
Всё оказалось не так страшно, как мне представлялось: частицы силы в нём не оказалось, хотя в храме эта вещичка побывала. Словом, деревяшка с контурами ничего не значащего для меня бога. Нет, я не умоляю его значимость, просто я ему не подчиняюсь, не обязан быть честным бояться клятвопреступления.
С лёгкостью положил ладонь на божка и уже приготовился свидетельствовать о своей невиновности, когда светлый остановил меня. С улыбкой, которую впору было бы назвать торжествующей усмешкой, он извлёк из кармана камешек.
Ну да, камешек — чего тут такого? Но у меня от него подкосились ноги, резко закружилась голова: столько там было энергии светлого бога!
— Издеваетесь? — глубоко дыша, чтобы не поддаться болезненной слабости, поинтересовался я.
— Просто возвращаю реликвию на место, — пожал плечами маг. — Думаю, лучше поклясться дважды. Полагаю, тогда отпадут все вопросы.
Я поклялся. Стискивая зубы, коснулся обжигающего дерева, пышущего злобой ко всему тёмному, стремящемуся уничтожить мой дар (это вам не храмовые амулеты!), и повторил, что не причастен к гибели тех несчастных.
Неприятные ощущения, к слову, сразу прошли — моя честность подтверждена.
— Обойдёмся без второй части, — поспешно заявил Кадех. — Светоносный ясно дал понять, что сеньор Азарх не лжёт.
Боялся, наверное, нож мне в руки давать. А как не дать? Если клянёшься именем Тьхери, то сам надрезы делаешь, своим ритуальным кинжалом.
Что ж, расстроил я их, пришлось, промурыжив целый день, отпустить.
Судья взял с меня письменное обещание не покидать пределов наместничества «до выяснения всех обстоятельств», намекнув, что не в последний раз видимся. Лишь хмыкнув в ответ, я повернулся к светлому и будничным тоном потребовал доставить меня туда, откуда взяли. И не верхом, трясясь по ухабам.
— Однако, и наглец же вы!
— Нисколько. Вместо того чтобы пререкаться, откройте портал. Только и лошадку мою не забудьте.
— Это переходит все границы…
Он повозмущался, но портал открыл. Как, не показал, впихнув нас с кобылкой в уже готовый мерцающий результат своей работы. И, не удержавшись, пожелал нам «счастливого пути». Я ответил тем же.
Хреново-то как! Мечтаю о кровати и ужине. Надеюсь, и то, и другое ещё меня ждёт. И я до них доберусь, а не завалюсь во дворе.
Стьеф дежурил на пороге — вот сколько раз ему повторять, что нечего торчать там. Когда был мальчишкой, маялся у ворот, сейчас — в дверях. Хорошо, вообще, пристроился — жить за чужой счёт! Вот разберусь с Элоиз и отправлю его в вольное плаванье. Я его всему научил, что только в его голову влезло, если что не так — не мои проблемы. Дар слабенький, для работы неподходящий. Вот сколько раз ему говорил: иди в аптекари. Деньги неплохие, особенно если под прилавком незаконные вещички готовить. Но он же привязчивый, стервец, никак не избавлюсь!
Естественно, он тут же позвал Одану. Вот уж ураган! Мысленно наверняка похоронить успела, все глаза выплакала. А тут сюрприз.
Меня принялись обхаживать, трясясь, будто над фарфоровой вазой. Я не мешал, нагло пользуясь отношением к себе этих двоих.
Визит к Кадеху стоил мне нескольких дней выздоровления. Но наконец я пришёл в себя, обретя прежнюю силу. По общечеловеческим нормам — неприлично быстро, всего-то за неделю с хвостиком. Зато времени на обдумывания плана мести у меня было достаточно.