Будоражащий
Шрифт:
К сожалению, он не ошибся.
— Ах, вот оно что, — говорит она, широко улыбаясь и качая головой в насмешливом недоверии.
— И что же там? — спрашиваю я, мой голос колеблется.
— Твой недостаток.
Она говорит это так, будто просто констатирует факты.
— Я ждала какого-нибудь серьезного недостатка, который заставил бы меня почувствовать, что ты реальный человек, а не плод моего воображения, но я согласна и на "кричащего моржа".
Она самодовольно улыбается мне, скрестив руки на груди, и подавленный смех сотрясает ее плечи.
—
Ее щеки розовеют, глаза фиксируются на моих, а челюсть отвисает от удивления.
Прежде чем мы успели дополнить неловкую демонстрацию привязанности, Кас говорит: — Хотя мне очень, очень нравится это провозглашение вашей нерушимой любви друг к другу, не могли бы мы выйти и пойти поесть? Я чертовски голоден. — Голос у него ворчливый, возможно, потому что он голоден, но я готов поспорить, что это в первую очередь из-за комментария Айяны о моем брате, даже если он не хочет этого признавать.
— Ну же, ворчун, давай накормим твою голодную задницу.
Айяна толкает его, чтобы он открыл дверь и выпустил ее.
Я выпрыгиваю из внедорожника, подбегаю к Кэт и открываю для нее дверь. Она смотрит на меня с глупой ухмылкой на лице, и я пользуюсь случаем, чтобы дотянуться до ее коленей и отстегнуть ремень безопасности, обхватываю ее руками и вытаскиваю с сиденья, чтобы пронести через парковку.
Лука свистит нам вслед и улыбается, когда мы проезжаем мимо него. Айяна и Кас улыбаются, закатывая на нас глаза. Кэт сжимает пальцы на моей шее, прижимаясь ко мне, как медвежонок коала. Она нежно целует меня в щеку, когда я ставлю ее на ноги у дверей караоке-салона.
Мы заходим внутрь, нас встречает хозяйка, которая проводит нас в отдельную комнату с шестью креслами, длинным прямоугольным столом, небольшой сценой и экраном с проектором, за которым на столе стоит планшет для выбора музыки. Стены покрыты красочными картинами, которые выглядят так, будто художник бросал в них воздушные шарики, наполненные краской.
— О боже, здесь есть пряные рисовые пирожки!
Кэт и Айяна принялись за работу, выбирая из меню все, что они хотят, а я выбираю песню, которую мы будем петь с Лукой и Касом. Мы выбираем "Oops!… I Did It Again" и запрыгиваем на сцену, чтобы дать представление всей нашей жизни.
Поднявшись на сцену, я смотрю на Кэт и Айяну, которые прислонились друг к другу, смеются и заговорщически улыбаются. Я бросаю взгляд на Кэт, и она отводит взгляд в сторону, что-то шепча Айяне.
— Ладно, чувак, включайся в игру.
Лука бьет меня по груди, чтобы привлечь мое внимание.
Я киваю ему, и музыка начинает играть. Кас берет на себя роль лидера, выкрикивая слова, а мы с Лукой прислоняемся к нему, борясь за микрофон. Неужели кто-то действительно хорошо поет эту песню?
Когда мой взгляд возвращается к Кэт, она и Айяна записывают все это, истерически смеясь за наш счет. Лука видит, куда устремлен мой взгляд. Ухмыляясь, он выхватывает микрофон
Их смех нарастает, и Айяна хватает со стола свой мобильный телефон и включает фонарик, раскачивая его над головой, пока песня не заканчивается.
Мы с Касом возвращаемся к столу как раз в тот момент, когда официантка подходит с подносом напитков.
Сделав большой глоток воды, Лука берет Кэт за руку, ставит стакан обратно на стол и говорит: — Ладно, Кэт, выбери песню, чтобы я мог повторить все сначала. Я требую искупления!
Она переводит взгляд на меня, смеется, но смотрит, чтобы убедиться, что я не против. Я киваю ей, широко улыбаясь, пока она следует за ним, чтобы выбрать песню.
Не могу сказать, что я удивлен, когда несколько мгновений спустя они выходят на сцену и поют "WAP", а Айяна бежит к сцене, крича на них за то, что они оставили ее без внимания.
Она запрыгивает на платформу вместе с ними и начинает выкрикивать слова песни. Если бы я не знал ничего лучше, я бы подумал, что они пьяны.
Кэт обращается с моим братом так, будто знает его вечность, и это еще больше подтверждает то, что я уже знаю. Остальные члены моей семьи будут ее обожать.
Я благодарен ей за доброту, потому что Лука может быть чертовски раздражительным, но он заслуживает того, чтобы его окружали люди, которые покажут ему, что он не просто весельчак на одну ночь и не только для того, чтобы посмеяться.
Через несколько песен официантка выносит тарелки с острыми рисовыми лепешками, рыбными пирогами, япчэ, кимчи, чипсами с медовым маслом и любимым блюдом Кэт — кукурузным сыром. Не знаю, можно ли назвать эту случайную солянку едой, но когда Кэт садится ко мне на колени, а не в кресло, я думаю, что знаю, что буду есть сегодня вечером.
Она накладывает еду в тарелку и передает ее мне, а затем делает себе. Мое сердце слегка замирает, потому что единственный человек, который когда-либо готовил для меня тарелку, — это моя мама. Это очень милый жест, который сочетается с очень несладкими мыслями о ней, которые я сейчас испытываю. Я обхватываю ее за талию, быстро сжимаю и целую в плечо.
Уверен, она чувствует, как я напрягаюсь, покачивая бедрами и наклоняясь вперед, чтобы добавить в свою тарелку еще кукурузного сыра. Эта женщина — загадка. Она милая, иногда робкая, заботливая, чуткая и невероятно понимающая, но при этом буйная, упрямая, настоящая говорунья и нахальная заноза в моей заднице.
Каждое из этих качеств заставляет меня падать.
***
— Кажется, они уже закрываются, так что нам пора уходить.
— Да, я подброшу вас до отеля, — соглашается Лука, а затем поворачивается к Кэт. — Я надеюсь увидеть тебя в нашем доме на Рождество. Если ты не приедешь, то испортишь всем Рождество, потому что вон тот Rattino, — указывая на меня, заканчивает он, — будет все время хандрить, как большой ребенок.