Буду с тобой
Шрифт:
– Дура! Романтический ужин! Свечки, все дела, ну а там как пойдёт.
13
В конце рабочего дня я звоню Романовой.
– Да, я слушаю тебя, – отвечает Даша, она ещё у себя, и я слышу через динамик, как хрустит разрезаемая шредером бумага.
– Ты домой ещё не собираешься? – спрашиваю сначала на отдалённую тему.
– Нет, отрабатываю наш с тобой затянувшийся обед, – ворчит Романова, потратившая на меня час с лишним, чтобы развеять мои сомнения. – Подвезти меня
– Нет. Хочу узнать, вернулся ли Платон?
– Он уже не в прокуратуре, если ты об этом. Поехал на объект, как раз вернётся голодный и злой, а там ты и романтический ужин, – заговорщицким голосом шепчет Дашка, так что в шуме, который у неё там творится, я едва различаю её слова.
– Ясно, я поняла, спасибо Дашуль, – сбрасываю подругу и набираю номер знакомого мне такси.
В трубке звучит автоответчик, оповещающий, что этот номер уже не обслуживается.
Да уж. Шикарная у меня была жизнь с Киром, нечего сказать. За всё это время я нечасто пользовалась услугами даже общественного транспорта, а такси и вовсе было роскошью. Вот так, вызвать такси сразу не получается. Ищу в интернете номера такси и только с третьей попытки удаётся вызвать машину.
Когда выхожу из «Строй-комплекса» мне уже приходит смс-оповещение. Машина подана, марка и номер, цена поездки сто пять рублей. И хорошо, что сходила с Дашей в столовку, хоть деньги разменяла.
Я нахожу нужную тойоту на парковке и направляюсь к ней, но сесть в машину сразу я не могу, дорогу мне преграждает грузная женщина, хватается за рукав плаща.
Не пугаюсь я только потому, что это женщина. Как-то не приучена я ждать от женского пола подлости.
– Вы Соколова Ульяна?! – почти орёт она, но в глазах лишь отчаяние и ни капли агрессии, и чего-то такого, что могло бы меня заставить соврать ей.
– Я, а что? – отвечаю в ту же секунду, думая, что могу помочь явно отчаявшейся женщине.
Наивно не подозреваю, в чём же заключается её просьба, иначе бы давно бежала в ждущее такси.
– Забери заявление! Слышишь?! Я тебя богом прошу! Рустам ни в чём не виноват! Он ничего не делал! Семью кормить надо! А из-за тебя его закрыли! Забери заявление, у него же ребёнок! – ошалело, даже не кричит, а вопит эта женщина и начинает трясти меня, как совсем недавно тряс Белов.
Уж не знаю, кем эта женщина приходится Рустаму, и кто из тех двоих он, но мне плевать! Жалость к ней и желание помочь вмиг развеивается.
– Я тоже ребёнок своей матери! И я не хочу, чтобы она искала меня в придорожных оврагах! – кричу я и вырываю руку, сразу направляюсь к машине.
– Постой, ну чего ты хочешь? Денег? Я золото продам, я всё отдам, только забери заявление! – умоляет женщина и бежит за мной.
– Вы в себе вообще? Ребёнок у вас? Сын? Или дочь? Впрочем, не важно. Если бы вашего ребёнка так? Схватили бы и в машину, расплачиваться за долги папаши? М? – спрашиваю я, притормозив, чтобы посмотреть полоумной бабе в глаза. – Я не заберу своего заявления, намерения вашего Рустама и его подельника были прозрачны, они этого и не скрывали. А вам совет, продайте вы своё золото и спасайте ребёнка от такого папаши.
– Будь ты проклята! – вскрикивает женщина.
Я лишь усмехаюсь и продолжаю свой путь к машине. В спину мне летят от полоумной тётки ещё проклятия на нерусском языке, но я сажусь в машину и отгораживаюсь от этого шипения дверью.
– Двадцать пять рублей за ожидание будет, – предупреждает меня водитель.
– Да хоть сто, только поехали скорей, – прошу я и ставлю дверь со своей стороны на блокировку.
Только когда мы отъезжаем на приличное расстояние, меня начинает трясти от негодования и страха. Нет, я не боюсь её проклятий, просто в это не верю, но люди, будучи не в себе, готовы на многое.
А что, если она меня с банкой соляной кислоты встретит? После этой мысли, идея вернуться в родной Уссурийск к маме уже не кажется такой глупой. Уехать, и всё!
Таксист довозит меня до дома Платона, я расплачиваюсь с ним и бегу к подъезду. Несусь до квартиры через две ступеньки, потому что меня не покидает давно забытое детское чувство, что за мной кто-то гонится. Конечно, никого за моей спиной нет, кроме собственной тени, но приступ паранойи от той полоумной тётки я получила. Перевожу дыхание лишь захлопнув за собой дверь и подперев её спиной.
Скинув обувь и плащ, я первым делом иду на кухню. Нужно провести ревизию в холодильнике и решить, что я могу приготовить для романтического ужина.
Всего так много и я сначала теряюсь в выборе, но потом вспоминаю, какое блюдо Платон любит больше всего и выбор сделан. Солёная рыба и картошка как главное блюдо, ещё несколько салатов. Как говорит Дарья, главное в романтическом ужине не меню, а атмосфера.
Не трачу время на переодевание, всё равно потом подбирать что-то нарядное. Я просто надеваю фартук, быстро чищу картошку и решаюсь её пожарить. Такая вкусней, если её придётся разогревать. Рыбу и вовсе солить не нужно, она уже малосольная. Нарезаю её тонкими ломтиками и заправляю луком с маслом.
Больше всего времени уходит даже не на салаты. Крабовый и овощной я нарезаю быстро, а вот свечки для атмосферы найти у меня никак не получается. Их в доме Платона просто нет, зато в ящике прихожей нахожу оранжевую строительную каскетку с налобным фонариком.
– А что, даже забавно, – улыбаюсь я и несу свою находку на кухню.
Обеденный стол у Платона большой, на целую семью и даже с гостями хватит, поэтому местечко для оранжевой атмосферы находится без проблем. Я даже выключаю свет на кухне, проверяю, как всё будет с фонариком. Яркий свет от светодиодов рассеивается по кухне становясь приглушённым и всё выглядит вполне романтично. Остаётся только подобрать красивое платье и дождаться Платона.
Я миную шкаф, сначала иду в душ, оставляя выбор наряда на попозже. Встаю под горячие струи воды и привожу свои мысли в порядок. Сначала думаю, что надо обязательно рассказать Платону про ту тётку, но быстро передумав, отказываюсь от этой идеи.
Ну какая соляная кислота? Мужа посадят и её тогда тоже, а с кем она оставит ребёнка?
Решаю ничего не говорить, достаточно нам Белова. А он судя по своей упёртости, не оставит нас в покое так скоро. Да и ужин вроде как романтический портить чем-то подобным вовсе не хочется.