Будущая твоя
Шрифт:
— Слушай сюда, — орёт Олег, но его уже никто не слушает. Мерзавец завершил вызов, бросив напоследок: «До скорой встречи».
У меня нет времени обсуждать этот поворот. Я просто хватаю со стола телефон, прячу за пояс ствол и, отпевая из чашки несколько глотков кофе, бегу в коридор, обуваться.
— Ты куда? — Олег направляется следом. Догоняет меня в коридоре и тянет за руку, когда я намереваюсь выйти из квартиры.
— В Измаил, — Олег приподнимает бровь, недоумевая. — Ты не слышал? Он начнет с Карины! Я не позволю твоему «привету» из прошлого убить девушку, которую люблю.
Глава 45
Карина
Накрываюсь с головой, под простыню, пытаясь вернуться в царство Морфея, но сон не приходит. Стоит только открыть глаза, как в лицо ударяет яркий солнечный луч. Зажмуриваюсь, прикрываясь рукой. Печаль. И совсем не кстати болит голова, а во рту так противно, что я с удовольствием бы облизала тюбик зубной пасты, лишь бы избавиться от этого привкуса. Дикая жажда берет вверх над отголосками похмелья. Нужно подняться, принять прохладный душ, выпить чай и попустит.
Я повторяю попытку открыть глаза и быстро-быстро моргаю, не узнавая обстановки. Запрокидываю голову вверх. Люстра, красивая такая, чёрное матовое стекло. И натяжные потолки тоже чёрные. Опускаю взгляд ниже. Внимание привлекает большой плазменный телевизор на стене. Поворачиваю голову направо — огромное панорамное окно на всю стену. Стоп! Я не дома, тогда где? Деталь за деталью в голову врезаются смазанные картинки. Вчера с девчонками мы отдыхали в кафе. Ели, пили, танцевали. Было весело, пока не появился один важный господин. Назаров. Мать честная! Я только успеваю подумать о нём, как где-то вблизи раздается его низкий голос с хриплыми нотами.
— Всё хорошо, Антонина Романовна. Не переживайте за Карину. Нет. Проблем нет. Да. Мы заедем попрощаться, — зависает секундная пауза. — Ближе к обеду.
До меня сразу доходит, что этот тип говорит по телефону с моей мамой. В голове возникает уйма вопросов, вот только ответы я на них вспоминаю с огромным трудом. Кажется, вчера я действительно изрядно напилась, потому что не могу вспомнить все события. Последняя картинка, всплывающая в голове — это поездка в мерседесе Назарова. Куда он меня вёз? Кажется, домой.
— Доброе утро, проснулась? — Ким появляется из ниоткуда, замирая напротив кровати в нескольких шагах.
Я поднимаю взгляд вверх, встречаясь с карими глазами, которые нынче сияют странным блеском. Мужчина выглядит достаточно бодро, но слишком по-домашнему, как мне кажется. Голый торс путает все мои мысли, когда я осмеливаюсь опустить взор на массивную грудную клетку, покрытую лёгкой растительностью. В это время Ким делает шаги в мою сторону, а я ожидаю его приближения с настоящей остановкой сердца.
— Кофе? — он осматривает меня с головы до ног, не упуская из виду мои руки, которые сжимают на груди простынь до беления костяшек пальцев.
— Спасибо, — робко протягиваю, стараясь не смотреть на статного брюнета, который больше раздет, чем одет. Хвала небесам, он додумался надеть спортивные штаны, хотя мне и голого торса достаточно, чтобы от стыда покрыться багровыми пятнами.
— Выспалась? — не дожидаясь моего ответа, господин помощник прокурора присаживается на кровать. — Голова болит?
Я отодвигаюсь на другой край кровати, ловя боковым зрением мужской насмешливый взгляд. Кима жутко забавляет моя реакция на происходящее и, не сдерживаясь, он в открытую смеётся, потирая ладонью свой лохматый подбородок. Весело, да? А мне как-то не очень. Я вспомнить не могу, что было этой ночью. Лучше бы меня застрелили на месте или переехал каток. То, что на мне одни лишь трусики добивает окончательно. Я не помню, как раздевалась. Не помню, как ложилась спать. Неужели этот важный господин осмелился протянуть свои лапы и раздеть меня?!
— Что я здесь делаю?
— Ты совсем ничего не помнишь? — хитро щурится.
— Помнила бы, не спрашивала. Где я?
— У меня дома.
— Разве твой дом не в Одессе?
— В Одессе и в Измаиле. Мы с тобой земляки, забыла? — недоуменно смотрит, заставляя меня ёжится от таких гляделок.
— Почему ты не отвёз меня домой к родителям?
— Потому что кто-то был слишком пьян. Твоего отца ударил бы инсульт, заявись ты в таком виде.
— Значит, между нами ничего не было? — произношу с какой-то надеждой и Ким замечает это, оттого и улыбается, как довольный самец.
— Карина, Карина, — мечтательно закатывает глаза, произнося моё имя нарочито сладко. — Я мог бы тебе соврать и посмотреть, чтобы из это вышло. — Но, нет. Не было. Выдыхай.
— Спасибо.
— За что? — удивленно ведет бровями и берет с тумбочки кофе, предлагая мне взять чашку.
— За то, что не соврал.
— А, ты об этом?! — снова ухмыляется. — Я предпочитаю быть честным в отличие от некоторых.
— В чём заключается твоя честность? — я подношу к губам чашку и блаженно прикрываю глаза, ощущая, как по горлу растекается горьковатая жидкость.
— Во всём.
— Но я ничего о тебе не знаю, прошу заметить. О какой честности может идти речь?
— Спрашивай всё, что захочешь, и я отвечу.
Я размышляю одну минуту, прикидывая в голове к чему приведёт этот разговор. Да и нужна ли мне эта честность? С чего бы вдруг? Назаров мне никто. Временный персонаж в моей жизни. Не положительный, не отрицательный. Он просто есть и на этом всё.
— Что? Нет ни одного вопроса? Я настолько тебе безразличен? — Ким первым сдает позицию. Зависшая в комнате тишина тяготит его мысли, о чём говорит хмурый взгляд и сведенные брови на переносице.