Будущая вдова генерала?
Шрифт:
– Чем я могу вам помочь?
– подошёл сдержанный клерк и спросил на английском, опознав в нас иностранцев наметанным взглядом. Точнее, инопланетян, если уж быть честной. К тому же я себя именно так здесь и ощущаю.
Слова никак не складываются в голове, сопротивляются, не хотят обрести форму и вес правильно построенной фразы. На удивление мне на помощь поспешил муж.
– Моя супруга хочет обратиться со своими бумагами. Куда она может пройти?
– великолепный английский, достойный выпускника Гарварда. Нет и намека даже на
– Прошу сюда. Ваши спутники могут подождать на диване, им подадут кофе.
– Это было бы очень любезно с вашей стороны. Дорогая, я могу тебя сопроводить?
– Да!
Куда нас ведут? Зачем? Почему не в общем зале? Уют небольшого кабинета, куда каким-то чудом втиснули большой письменный стол.
– Итак, вы хотите поговорить о вкладе?
– Нет!
– выдавливаю из себя единственное чудом всплывшее в памяти слово и тереблю край и без того грязной салфетки. Почему я не спросила у слуг хоть какую-нибудь сумочку? Приросла я, что ли, к этому куску истрепанной ткани? Клерк выжидающе смотрит. А что я могу сказать, если я не могу сказать ничего?
– Если тебе так будет удобней, я мог бы перевести с эльфийского.
– Скажи, что меня интересует получение наследства. От бабушки. То есть от прадедушки. Ячейка! Или хранилище? Вообще так! – по-русски я тоже разучилась формулировать мысли. Стоп! А что он сказал про эльфийский? Не поняла?
– Моя супруга хотела бы получить некое наследство, хранимое в вашем учреждении.
– Тогда мне необходимо удостоверить ее личность и взглянуть на бумаги.
Черт побери! Чувствую себя забредшей в приличное место дворнягой. Все понимаю, а сказать ничего не могу.
– Одну минуту! Сейчас!
– как я так умудрилась затянуть узел? И не развяжешь теперь, а через узкую щёлочку только телефон выудить и можно. Приходится растягивать узел с усилием. Клерк пытается сохранить невозмутимость во взгляде, надолго его не хватило.
– А у вас есть нож? Мне не открыть!
– Ножницы подойдут?
– Спасибо!
Разрезала. Чего только сюда не набилось поверх бумаг: пепел, цветочек, кусок застывшей лавы, немного песка. И все это горой возвышается посреди чистого офисного стола.
– Прошу извинить. Супруга летела с этим на драконе. Пепел, сами понимаете, - невозмутимо произнес Генерал с плохо скрываемой гордостью в голосе. Я чуть хрюкнула вместо смешка. Оправдываться уже смысла нет, да и знания языка не хватит.
– Да, конечно.
– Это не то, - отодвинула в сторону фото подложной Анечки Москвиной. Это тоже.
– Мне кажется, я вижу бумагу нашего банка! Разрешите взглянуть?
– просиял клерк и достал руку откуда-то из-под стола. Охрану, что ли, пытался вызвать?
– Да, да, конечно. Простите, там уголок чуть-чуть пригорел.
– Дракон, я помню. А на ваш паспорт можно взглянуть?
– Да, - подвинула сразу оба: и заграничный, и обычный.
– Любопытно. С вашего позволения, я приглашу начальника
– Что-то не так?
– Все в полном порядке, насколько я могу судить. Просто нам понадобится доступ в старую часть хранилища.
Пришлось, действительно, подождать буквально минуту после короткой беседы клерка по телефону. В кабинет вошёл молодой человек, наспех поправляющий пуговицы полузастегнутого пиджака. Беглый взгляд на бумаги, пристальный на мое лицо, в паспорт и снова на меня.
– Паспортные фото всегда немного искажают внешность. Это нормально. Прошу пройти со мной.
– Я могу взять мужа вместе с собой?
– Разумеется, только я должен ознакомиться с его документами тоже, а так же со свидетельством о браке.
Я нервно икнула и начала зачем-то сворачивать узелок, тщательно упихивая в него ненужные документы. Пепел окончательно разлетелся по всему кабинету. Ну, дракон!
– Прошу, - Генерал с самым невозмутимым видом выложил на стол все требуемые документы. Где он только добыл паспорт?
– Тут тоже все в полном порядке. Идёмте, не будем терять время даром. Ещё несколько месяцев и срок хранения ваших накоплений мог бы истечь. Аренда хранилища заканчивается в июле. Все содержимое ушло бы в пользу Швейцарии.
Нас провели через просторный коридор. Система охраны. Ключи и карточки, везде камеры, тишина.
– Как думаешь, Далько и Льюис нас дождутся? Не потеряются здесь?
– Они взрослые люди, нет никакой необходимости беспокоиться о них.
Холодно и строго по делу. Чего я ещё ждала? Или он так ревнует?
– меня внезапно осенила дикая мысль. Быть этого не может, ревнуют тех, кто дорог. А он мной совсем не дорожит, хотя поддерживает, переводит.
– А почему ты сказал, что мы говорим на эльфийском? Я ведь его совершенно не знаю.
– Брачная связь позволяет вам впитывать все недостающие знания, которыми обладаю я. Элли, я должен извиниться. Та сцена, всё, что я высказал, было недостойно. Мне просто искренне жаль Назирэ, не более. Ей стоили больших усилий эти десять лет нашей помолвки. Она никогда не знала границ, и наша с вами свадьба стала для нее огромным ударом. Думаю, она уже спланировала и распределила, как наилучшим образом распорядиться всей моей собственностью. А тут…
– Вы любили ее? Вас ведь многое связывает.
– Это был бы удачный союз. Я заботился о скорейшем продолжении рода, чтобы тот не угас. Драконы нападали все чаще, огромный риск остаться без сына навис надо мной. В чьих руках оказался бы мой меч? Я должен был успеть вложить его в руки своего сына.
– И только? А любовь?
– К эльфийке, подобной Назирэ, такое чувство испытать невозможно. Прошу.
– А ко мне? Только честно.
– А к вам я испытываю бездну уважения, вполне законную, а с учётом проведенного ритуала, опаску за свою жизнь и судьбу. Ведь я почти бездумно, не глядя, вложил все в ваши тонкие руки.