Будущее без антисемитизма. Миниатюры на еврейскую (и не только) тему
Шрифт:
Сказанное не означает, что бытовому, а, в некоторых странах, и государственному антисемитизму приходит конец. До этого, конечно, ещё далеко. Но для меня очевидно, что голоса из будущего сегодня звучат всё громче. Антисемитизм, как и, вообще, ненависть к другим нациям, становится атавизмом, делом грязным и позорным. Таким же аморальным, как воровство, терроризм или, скажем педофилия. Не знаю какое будущее ждёт землян. Никто не знает. Одно
Евреи за Иисуса и против
В апреле 92-го в Москве было холодно. С хлебом перебои. На прилавках одни трёхлитровые банки с берёзовым соком. Молчаливые, хмурые очереди выстраивались задолго до открытия магазинов. Двери брали штурмом, отметая слабых и чересчур интеллигентных. Поэтому радостным событием стал этот телефонный звонок в квартире моих престарелых родителей. Приветливый, женский голос произносил слова правильно и излишне отчётливо. С чуть заметным акцентом.
– Здравствуйте. Здесь проживают Софья Моисеевна и Рувим Монусович Мадорские? С вами говорят из финского общества «Евреи за Иисуса». Приезжайте, пожалуйста, 3 мая к 10 часам утра по адресу Б.Дмитровская 6 за продуктовым набором. Спаси вас Христос.
Несмотря на рабочий день, 3 мая во дворе на Б.Дмитровской уже за полчаса до срока собрались человек 40–50. В основном, соплеменники. Народ прибывал и прибывал. Двор с трудом вмещал желающих отовариться на халяву. Обратил внимание на высокого, могучего телосложения мужчину, лет 40. Он выделялся не только ростом, но и тем, что единственный был в кипе, с трудом зацепившейся за густую, чёрную шевелюру. Евреи подходили и откровенно его рассматривали, так как больше в этом обычном, грязноватом московском дворе глазу зацепиться было не за что. Я тоже подошёл.
– Зачем в кипе? Здесь же христанские дела.
Гигант посмотрел на меня. Не почувствовал насмешки и ответил откровенно: «Продукты для евреев. А я по паспорту русский. Но только по паспорту. Так что, думаю, кипа не помешает. – И добавил, как бы, оправдываясь, – надо родителям помочь».
Ровно в 10 во двор въехал рафик, груженный большими, картонными коробками. Судя по тому, с каким напряжением выгружал их водитель, коробки были серьёзными. Толпа одобрительно загудела. Сначала принял водителя, высокого роста, аккуратно одетого, за финна. Но когда он споткнулся и, чуть не уронив коробку, длинно выругался, понял, что ошибся.
В другом конце двора высокая, средних лет женщина отмечала получателей продуктов и желающим выдавала Библию. Новый завет. Никто не отказывался. В придачу к Библии евреи получали, тоже бесплатно, устные сентенции. Примерно, одинакового содержания: «Первые христиане были евреи. Христос был еврей. Евреи-избранный народ». Мы, привыкшие слушать в свой адрес высказывания совсем другого рода, смущённо улыбались. Доброе слово и кошке приятно.
Потом раздавали коробки. Наиболее дотошные стали проверять, что дают. Маленького роста, бочкообразный мужчина пошёл жаловаться. У него не оказалось бутылки масла, которую он заметил у других. После долгих поисков бутылку нашли.
И тут, по-театральному неожиданно, в центре двора возник невысокого роста молодой человек. Похожий на еврея. В чёрном до пят пальто. С длинными волосами. Непокрытой головой. Угольными глазами. Вскинутыми к небу руками. Он молчал. И было в его молчании, в его позе что-то завораживающе-напряжённое. Разговоры прекратились. Воцарилась тишина. Как музыканту, мне ближе слово пауза. Долгая пауза. Нарушаемая отдалённым, уличным шумом. Точно выдержать паузу большое искусство. Ещё мгновение и она оборвётся. И в это мгновение молодой человек заговорил. Отчётливо произнося каждое слово. По-артистически непринуждённо.
– Величайшая трагедия человечества – евреи вне Христианства. И Христианство без евреев. Избранный Богом народ отказался от сына Бога – Иисуса Христа. От этой чудовищной ошибки тянется цепь кровавых событий от Крестовых походов до двух Мировых войн и Катастрофы. Он неё – неисчислимые страдания израильского народа. Они кончатся, когда евреи вернутся к Христу. К предкам, которые первыми пошли за Христом. Первые поняли его божественную суть.
Молодой человек говорил долго. Рассказывал о рождении Христа-царя Иудейского. Крещении евреев в Иордане. Чудесах, которые творил Иисус. Учении его и учениках. Говорил вдохновенно. Казалось, слова рождались сейчас. В эту минуту. Серый, московский двор раздался, посветлел. Я огляделся. Евреи стояли отрешённо. С задумчивыми, торжественными лицами. Словно не слушали, а вслушивались в себя. Показались мне они другими. Не суетливыми и замотанными, как ещё полчаса назад, а спокойными и уверенными. Потомками великого, древнего народа, осознавшими своё величие.
Потом мы окружили еврея-христианина. Он выглядел вблизи симпатичным парнем, лет 25. Держался просто, естественно.
– Вы еврей?
– Да.
– Почему ушли к Христу?
– Я не уходил. Я пришёл.
– Но почему пришли не к своей религии? Почему изменили религии отцов?
– Потому что поверил. Этим объясняется всё.
Молодой человек застенчиво улыбнулся: «Я не считаю, что изменил. Христианство – дерево. Огромное и прекрасное. Иудаизм – корни. Христианство – тоже учение отцов. Закончил неожиданно, как бы, сам удивляясь тому, что говорил: «Иисус не нарушал еврейских законов. И ученикам своим не велел: «Не нарушать пришёл я, а исполнять».
Среди евреев не нашлось по-настоящему религиозных. Знатоков Торы. Никто не мог возразить юному христианину. Мы молчали и растерянно переглядывались. Да и не хотелось спорить с хозяевами после таких прекрасных подарков. Уходил я вместе с гигантом в кипе.
– Что скажете?
Он заглянул в коробку: «Ради таких продуктов готов записаться куда угодно. Даже в адвентисты седьмого дня».
В пяти минутах ходьбы от двора, где нас обращали на путь истины, находилось израильское посольство. Около него, прямо на улице располагался рынок, на котором можно было купить всё – от магендовида до квартиры. Пообщаться. Узнать последние новости. Придерживая драгоценную коробку двумя руками, я направился туда, надеясь приобрести саквояж. Мы собирались на постоянное жительство в Германию. Походил между рядами, с удивлением рассматривая евреев со всего Союза. Из Грузии – в огромных кепках. Среднеазиатских— небольшого роста, смуглых, даже, кажется, слегка раскосых. Высоких, блондинистых из Прибалтики. Две тысячи лет не прошли бесследно. Прочитал объявление о том, что в Хайфе одинокой женщине до тридцати лет могут на определённых условиях сдать комнату бесплатно…
И вдруг замер поражённый. Не может быть. За маленьким столиком, на котором лежали непонятные вещи, стоял тот самый еврей-христианин, с которым я расстался недавно. Или его брат-близнец. Подошёл поближе. Присмотрелся. Нет. Всё-таки не он. Но до чего похож! Те же пронзительно-чёрные глаза. Длинные волосы. Даже пальто того же покроя.
– Что продаёте?
– Я не продаю, – возразил молодой человек и внимательно посмотрел на меня.
– Вы еврей?
– Да.
– Мать еврейка?