Будущее — дело темное
Шрифт:
Да… Возможно, я выживу. Выживу, чтобы увидеть, как в империю приходит война, которая не пощадит никого. Отцу придется вернуться на службу. Риннара, как и многих других толком не отучившихся боевых чародеев, бросят на защиту рухнувших границ. А если дело станет совсем плохо, там найдется место даже тринадцатилетним кадетам. Долго ли продержатся «пушистые комочки меха», не успевшие обзавестись ни когтями, ни клыками?
Такую цену за собственную жизнь я никогда не заплачу.
— Дура, — зло выдохнула Ивон, наверняка все понявшая по моему лицу.
Я лишь криво улыбнулась. Слышала
Ивон досадливо поморщилась и задумалась, а я едва не вскрикнула, увидев возле безвольного некроманта полупрозрачную тонкую фигурку, пытающуюся привести мэтра в чувство.
Геллея! Но она ничего не сможет сделать, лишь попадется в ловушку, и что тогда сотворит с ней Ивон? Что эта женщина вообще знает о нашей леди? Насколько Вердиш открылся перед ней, чего от нее можно ожидать? Нет, так рисковать нельзя. И я, поймав брошенный на меня отчаянный взгляд, едва заметно качнула головой, надеясь, что Геллея правильно меня поймет… и послушается. Пожалуйста, боги всемогущие, пожалейте хотя бы ее!
И в кои-то веки мои мольбы были услышаны — Геллея истаяла прежде, чем Ивон обратила на нее внимание. Что ж… Осталось придумать, как выбраться самой.
Насколько я поняла еще со слов Береана Вердиша, принудить меня к выполнению обещания Ивон не могла. Я должна была сделать это по доброй воле, и вот ее-то я проявлять не намеревалась ни в коем случае. Нужно потянуть время, а там, может, некромант — сильный, взрослый, опытный! — все же сумеет справиться с внушением… Или же Геллее удастся отыскать помощь. Я безумно надеялась на это, потому как понимала: собственных сил на борьбу с Ивон не хватит. Я без ее позволения даже с места сдвинуться не могу, и единственное мое преимущество в том, что ее дар сейчас так же бессилен, как и я.
Увы, я даже не представляла, насколько ошибалась.
Ивон решительно тряхнула короткими волосами, бросила косой взгляд на покорно застывшего у стены Гереона Вилгоша, не спешившего избавляться от ее влияния, и шагнула ко мне. Схватила за подбородок, вынуждая поднять голову, поймала мой взгляд и победно улыбнулась.
А я запоздало ужаснулась, когда всем телом ощутила уже знакомую мелодию и услышала чужой шепот в голове, от которого было не спрятаться.
Все мои мысли, воспоминания, чувства перестали быть только моими. Я знала, что Ивон перетряхивает их, как старые вещи, рассматривает с нездоровым любопытством, что-то сразу отбрасывая, что-то изучая, и ничего, совершенно ничего не могла с этим поделать! От осознания собственной беспомощности хотелось кричать, но я продолжала покорно стоять перед Ивон, не в состоянии пошевелиться без ее ведома. А потом… Шепот усилился и заполнил собой весь мир. Он уговаривал, убеждал, высмеивал, сочувствовал и обещал. Выворачивал все мои страхи, усиливал их, наполнял жизнью. И не верить ему оказалось невозможно.
— Ты не нужна Риннару Шаридену, — озвучил мой самый главный страх, так до сих пор и не изжитый, вкрадчивый голос. — И никогда не была нужна.
Нет. Неправда. Ведь была же сегодняшняя ночь, были его полные нежности глаза, ласковые руки, губы, шепчущие раз за разом: «Золото мое…»
— Это все ложь. Все — прикосновения, слова. Он поспорил, что в два счета соблазнит наивную дурочку. И выиграл.
Я мотаю головой в тщетном стремлении избавиться от вспыхивающих перед глазами образов. Ярких, объемных, живых… И от голоса, нашептывающего о предательстве Риннара.
— Вообразила, что он полюбил тебя? А за что? Что в тебе есть, чтобы тобой можно было хотя бы увлечься? Особенно такому, как он?
По щекам текут слезы. Такие горячие… Как руки Ринна… И его слова эхом звучат в ушах: «Люблю тебя…»
— Ложь. Все ложь. Возможно, в тот момент он и сам верил своим словам. Но зачастую рожденная ночью правда с рассветом ничего не стоит.
Ложь. Я могла понравиться тихому и нелюдимому Эдгару. Но Риннар…
…черные волосы. Точеные плечи. Лебединая шея. Яркие полные губы…
Лэйси, да? Он ведь даже не скрывал, что ему плевать на меня и мои чувства…
Нет, это не моя мысль! Не моя!
И я вновь цепляюсь за свои воспоминания, за свои ощущения, отчаянно надеясь, что этот якорь выдержит, не подведет.
— Золото мое… Солнышко…
Ринн считает веснушки на моей спине и серьезно убеждает меня в том, что это частички солнца, попавшие на кожу. И пытается стереть их — сначала руками, а потом губами.
— Они сладкие, — тихо смеется он в ответ на мой смущенный вздох. — Как мед. Ох, Санни, у солнца — вкус меда, ты знала?..
Нет. Не знала. Как и о том, что можно плакать от счастья. Или же раствориться, без следа исчезнуть в другом человеке, одновременно ощущая его неотъемлемой своей частью…
Тела. Сердца. Души.
Нет! Ринн не лгал. Не тогда. Я бы почувствовала.
Лжет тот, кто пытается внушить мне чужие мысли. Сломать меня.
Если я поверю в предательство Ринна — проиграю.
Но я не верю. И не поверю. Никогда.
Чужие слова отравляют мысли, и так тяжело противиться им, раз за разом напоминая себе, что все это обман; чужие чувства теснят мои собственные, и так страшно запутаться, не понять, что есть что…
Я до боли прикусила губу, зажмурилась, сосредотачиваясь лишь на своих мыслях, своих ощущениях, но ядовитый туман чужого шепота продолжал окутывать меня, ластясь к коже, проникая в кровь.
По щекам текли слезы, дыхание стало тяжелым, рваным; дрожь накатывала волнами, то обжигая, то обдавая холодом; и в какой-то момент я все-таки потерялась в круговерти эмоций, шагнула вперед… и сомкнула пальцы на чем-то продолговатом, явно металлическом.
Глаза удалось открыть с трудом, еще тяжелее оказалось сфокусировать зрение.
Кинжал. Длинный, острый, хищно поблескивающий в зеленоватом свете. Не сравнить с тем ножом, что я тайком унесла со стола постоялого двора…
Я подняла мутный взгляд. Ивон стояла рядом с мэтром Вилгошем, по-прежнему безучастным, похожим на куклу. Ее рука лежала на его плече, и тонкие пальцы нервно подрагивали, царапая тонкую ткань рубашки.
— Он подбил Риннара на спор. Неужели он не заслужил смерти? — прошептала Ивон, но каждое ее слово набатом звучало в моей окончательно замороченной голове. Подбил… Заслужил… — В сердце, Санни. Бей в сердце. Представь, что это — он… Тот, кто предал тебя. Ну же!