Будущее денег
Шрифт:
Действительно, революционные возможности века информатизации проявятся после того, как различные виды валют разных стран, сверкающие ныне своим бумажным разноцветьем, проследуют той же самой электронной дорожкой, по которой уже направились в будущее ведущие валюты мира. Киберсфера также идеальное поле деятельности для новых денег.
Ведь и в самом деле непонятно, почему одно из наиболее заметных наследий индустриальной эпохи — наши национальные валюты — должны остаться неподвластны переменам? Даже банкиры, такие, как исполнительный директор Citibank Джон Рид [117] , соглашаются, что в будущем «банковское дело превратится в небольшую часть прикладного программного обеспечения в интеллектуальной сети» [118] . Произошедшее в 1998 году слияние Citibank и Travelers Insurance доказывает, что он и поступает так, как думает. Точно так же интеграция
117
Данные на 1992 год.
118
Было высказано на встрече в Вашингтоне, организованной департаментом Казначейства. См.: Mayer М. The Bankers: The Next Generation. New York: Truman Talley Books/Dutton, 1997. P. 34.
Как было показано выше, еще в 80-х годах прошлого века банки поняли, что им придется переместиться на новые бизнес-арены, где они станут выполнять совершенно иные функции и столкнутся с различными конкурентами. И в самом деле, вместо того чтобы делать деньги, распространяя между клиентами накопительные вклады и ссуды для разного бизнеса, банки теперь в основном оказывают «финансовые услуги». А дальше самыми прибыльными для них, вероятно, будут обеспечение работы с кредитными картами, обмен иностранных валют, рынок финансовых производных, ценные бумаги, специальные услуги по страхованию и прочие экзотические финансовые продукты, предназначенные для продажи как частным лицам, так и корпорациям.
Расширяясь, сеть Интернет на второй волне компьютеризации принесет также и открытые финансовые услуги. Forrester Research определяет подобные открытые финансы, как «бурный приток клиентов, пользующихся наилучшим финансовым обслуживанием и возможностью легко перемещать свои электронные деньги. Открытые финансы означают использование технологии, позволяющей расширить дополнительное финансовое обслуживание основной группы состоятельных инвесторов» [119] .
В системе открытых финансов победителями окажутся те, кто станет держать свои капиталы в сети, не переводя их в национальные валюты. Большим преимуществом является возможность беспрепятственной поддержки нетрадиционных валют в дополнение к платежным системам национальных валют. Платежные системы, которые ограничат свое поле деятельности исключительно национальными валютами, скоро почувствуют неудобство. Например, как вам нравится возможность послать электронное письмо вашей дочери, которая сидит на мели в другой стране, а к посланию присовокупить несколько долларов и несколько «полетных миль», чтобы она смогла купить билет на самолет до дома? А как насчет того, чтобы оплатить кое-что в сети набором долларов, корпоративных облигаций или дополнительной валюты? Cendant [120] уже принимает смешанные платежи долларами и его собственными деньгами — netMarket Cash [121] . А первые кредитные двухвалютные карты для платежей смесью долларов и дополнительной валюты проходили испытание в Миннеаполисе в 1997 году (об этом будет рассказано в главе 3 части второй).
119
The Forrester Report: Money and Technology // Open Finance. 1996. Vol. 2. № 4. P.3.
120
Cendant — самый крупный он-лайновый торговец с суммой продаж в сети около 1,5 миллиарда долларов в 1997 году; станет предметом обсуждения и анализа в главе 4.
121
Wired. September. 1997. Р. 223.
Все это может звучать странно в свете стандартных представлений о сегодняшних общепризнанных рыночных лидерах. Но сказал же Эрик Хоффер: «Во времена перемен те, кто готовы учиться, унаследуют мир, в то время как те, кто верит, что они уже все знают, будут здорово подготовлены для того, чтобы иметь дело с миром, который прекратил свое существование».
Наступление века информатизации сулит не только положительные результаты. Несомненно, перемены уже начались, и это не всем по вкусу. А доказано, что сопротивление переменам в конечном счете делает их еще более травмирующими. Уже происходящее изменение структуры цен в пользу сетевых продаж настолько ошеломляюще, что волну, которую оно вызовет, невозможно остановить. Она также будет в целом намного более быстрой, чем имевшая место в индустриальную революцию.
Важно помнить, что информация как ресурс — это только сырье, эквивалент мешка угля во времена ранней индустриальной эпохи. Она становится действительно полезной только после того, как ее преобразуют в знание и будут обращаться с ней мудро. Поэтому мы должны определить тонкие, но принципиальные
Хорошая отправная точка — вопрос Т. С. Элиота: «Где мудрость, которую мы утратили, обретя знание? Где знание, которое мы утратили, получив информацию?» А Харлан Кливленд к этому добавляет: «Где информация, которую мы утратили, получив данные?» [122]
122
Цитата из Элиота (см. «The Rock») и из Кливленда (см. «The Knowledge Executive»): Leadership in an Information Society. New York: Truman Talley Books/E.P. Dutton, 1985. P. 22.
Данные — беспорядочные наблюдения, лишенные контекста. Пример необработанных данных — список телефонных номеров.
Информация — данные, организованные кем-то, но не вами, по некой системе, нацеленной на то, чтобы сделать их востребованными и хорошо бы полезными для кого-то, например для вас. Расположение номеров в телефонной книге по алфавиту организует «сырые» данные в «годный к употреблению» документ.
Знание — информация, которая была усвоена вами, интегрирована в общую систему ваших представлений, полученных из непосредственного жизненного опыта и в результате обучения, и поэтому стала неким основанием ваших поступков и жизненных взглядов. Скажем, вы знаете, что вот этот телефонный номер принадлежит вашему другу и этот набор цифр связан со всем остальным, что вы знаете о своем друге. Быстро растет важность отрасли знания о том, как искать полезную вам информацию.
Мудрость — это то, что придает знанию глубину, перспективу и значение, добавляя к инструментам познания — логике и анализу — также интуицию, интеллект и сердечное сострадание. Мудрость по определению многомерна, для нее нет границ между различными областями и путями познания. Это окончательный синтез, достижение которого нельзя форсировать или преподать кому-то еще. «Мы можем хорошо знать знания других людей, но не можем быть мудры мудростью других людей», — писал Мишель де Монтень (1533–1592).
Если вернуться к метафоре про мешок угля в индустриальную эпоху, данные — угольный пласт, все еще находящийся глубоко в шахте. Информация — мешок угля, готового к использованию. Знание — сталь, которую мы выплавляем на этом угле. А мудрость — мост и новые связи между людьми, возможные благодаря этому мосту, что и является реальной целью прогресса вообще.
Если уж мы должны воспользоваться всеми выгодами информационного общества, переход к нему потребует и знания, и мудрости. Если мы предпочтем, чтобы возобладала мудрость, хоть ненамного, информационная революция могла бы способствовать созданию ситуации устойчивого изобилия скорее, чем другие возможные сценарии, упомянутые в следующей главе. Еще и по этой причине я называю устойчивое изобилие условием роста мудрости.
Если вы собираетесь дочитать мою книгу до конца, вам следует запомнить следующие шесть ключевых пунктов этой главы.
• Нравится нам это или нет, но информационная революция происходит прямо сейчас. Попытки «новых луд-листов» остановить процесс будут даже более бесполезными во время этого перехода, чем те, что предпринимали их предшественники во времена индустриальной революции.
• Информационная технология сама по себе не есть ни «серебряная пуля», которая спонтанно решит все наши проблемы, ни монстр Франкенштейна, который пожрет своих создателей. Хотя потенциально это и то и другое, и нужно быть бдительным и глубоко понимать подоплеку проблем. Эта же самая технология развязывает одновременно два мощных противостоящих движения: одно ведет к «справедливой революции» (по X. Кливленду), где информация как ресурс превращается в возможность увеличивать и распространять изобилие в беспрецедентном масштабе. Другое могло бы привести к сценарию «Тысячелетие ТНК» (см. следующую главу), где «информбароны» играют роль «баронов-грабителей» начала века индустриализации.
• В действительности значение имеет не сама технология, но способ, которым мы ее используем. Все наши игрища, связанные с деньгами, вот-вот кардинально изменятся. Дополнительные платежные возможности, не связанные с национальными валютами, и неизбежны, и необходимы. Этот процесс начался до того, как стали доступны новые технологии, и эти технологии способны усилить его, увеличить масштаб и ускорить распространение. Впервые за несколько столетий на поле вышли новые игроки и поменяли правила: возникли принципиально новые определения денег, методы их создания и использования. И вот перед нами новое поле деятельности денег, предлагающее беспрецедентные возможности для того, чтобы заново продумать, какие деньги мы хотим иметь, и для собрания воедино всех их возможностей, чтобы справляться с будущими проблемами нашего общества. С какими, вы спросите, проблемами? Например, новые платежные системы породят проблему безработицы, которая неизбежна при переходе к новому прекрасному информационному обществу, что должно быть небезразлично каждому, даже тем, кто считается сегодня элитой, хотя бы по размеру своей заработной платы. То же самое с заботой о пожилых людях, с восстановлением общности людей и окружающей среды.