Будущее глазами одного из самых влиятельных инвесторов в мире. Почему Азия станет доминировать, у России есть хорошие шансы, а Европа и Америка продолжат падение
Шрифт:
Мне не терпится найти способ инвестировать и в Северную Корею, и в Мьянму. Серьезные изменения в этих странах, пожалуй, самое интересное из того, что происходит сейчас и будет происходить в дальнейшем.
Еще одна отрасль, на которую я очень рассчитываю в ближайшие двадцать или тридцать лет, – китайский туризм. Китайцы много лет были лишены возможности путешествовать, и вот теперь она появилась. Китайские граждане легко получают паспорта, вывести деньги из Китая стало несложно. Вспоминаю, как в 1980-е годы в Нью-Йорке вдруг началось нашествие японских туристов на Мэдисон-авеню. Все удивлялись, откуда же они нахлынули. Японцы тогда путешествовали
Недавно я побывал в двух китайских городах. Один из них – Чэнду, столица провинции Сычуань, известный своей кухней и центром изучения больших панд; сюда мы с Пейдж и привезли дочек. 80 % больших панд в мире живут в юго-восточной провинции Китая – в Сычуань. В центре изучения панд бывает около сотни тысяч посетителей в год. Был я и в Чанша – семимиллионном городе в южном Китае, столице провинции Хунань. Я отметил, в частности, что все гостиницы были переполнены, а все достопримечательности и места развлечений набиты китайскими туристами.
Когда во время «путешествия тысячелетия» мы с Пейдж ездили по Китаю, на ярмарке в Ланьчжоу мы видели выставку ледовых скульптур из северо-восточного города Харбина. Мы пропустили красочный Харбинский международный фестиваль снежных и ледовых скульптур, который проводится там ежегодно, но дали себе обещание когда-нибудь все же побывать там… Нам удалось попасть туда с детьми во время китайского Нового года, в 2012 году. Стоял холод, температура ниже нуля держалась благодаря холодным ветрам из Сибири, и мы любовались огромными скульптурами размером с футбольное поле или здание в натуральную величину, любовались памятниками, подсвеченными изнутри, целыми городскими пейзажами, составленными из метровых блоков чистого льда. Хэппи с удовольствием присоединилась к местным, которые, отмечая праздник, жгли фейерверки… Фестиваль привлекает в среднем 100 тысяч посетителей ежегодно.
Вскоре китайский и азиатский туризм ожидает большой скачок. Эта индустрия станет одной из самых быстрорастущих в мире.
Глава 16. Созидательное разрушение
«А ныне Круглый стол, сей образ мира могучего и славного, распался» [45] , – восклицает храбрый сэр Бедивер, последний рыцарь Круглого стола, прощаясь с умирающим королем Артуром в «Смерти Артура» Альфреда Теннисона.
Чтобы поднять дух Бедивера – ему «суждено остаться одному, последнему», – смертельно раненный Артур, перенесенный на корабль, который доставит его в Авалон, произносит одни из самых известных строчек в английской литературе, медленно роняя в ответ:
45
Здесь и далее перевод Г. Кружкова.
Ничто не длится и не должно длиться вечно, напоминает Артур, даже столь благородный обычай,
Инвесторы на рынках всегда спрашивают моих советов. Главный совет, с моей точки зрения, – прислушаться к королю Артуру. Я не могу сказать, куда вложить деньги, чтобы это окупилось в кратчайшие сроки, да и не обязан этого делать. Все, что я могу и всегда делал, – это говорил, на что можно рассчитывать в следующем столетии. Дать представление о том, чего ожидать через сто лет, – чертовски полезный совет, если вы смотрите на мир, как я, – через призму тысячелетий.
Мировая экономика – это система созидательного разрушения, которое Шумпетер называл «ключевым фактом капитализма». Старое уходит и уступает путь новому. Пришел автомобиль и сменил лошадей и повозки. Пришла Toyota и сменила General Motors. Пришло телевидение – и многое изменилось. Мы больше не сидим по ночам с книгой у огня. Так происходит, всегда происходило и будет происходить в мире. Растут государства, компании, семьи, личности, в то же время другие клонятся к упадку. Это можно пытаться изменить, отменить закон спроса и предложения, но такие попытки никогда не приносили плодов. Политики бессильны в борьбе с законами, управляющими созидательным разрушением.
Но они продолжают пытаться. Это видно в простейших проявлениях. Например, деловой центр какого-либо города начинает приходить в упадок, и политики тратят деньги на то, чтобы поддерживать его работу, чем делают только хуже. Город увязает в долгах. Так случилось в моем родном городе Демополисе. Так было и в родном городе Пейдж Роки-Маунте в Северной Каролине. Так было во всей Америке. Деловые центры пустеют, потому что рядом с ними вырастают современные торговые центры, и никто не может прийти к очевидному выводу: пусть так и будет, снесем старые дома и построим современный торговый комплекс!
Мнение проницательных людей, способных видеть на пятнадцать лет вперед и понимающих, в частности, что скоро все покупки будут делаться в торговых центрах за городской чертой, не принимается в расчет. Пророков всегда высмеивают. Принять неизбежное нелегко. (Прямо противоположная ситуация сложилась в Сингапуре и Китае. Меня всегда удивляло, с какой легкостью там сносят старые здания. Конечно, существует движение за сохранение старины, но созидательное разрушение является ключевым принципом.)
Все империи кончили плохо по одной причине: они тратили слишком много денег. Наделали долгов, пришли в упадок и развалились. К сожалению, я не вижу спасения и от упадка Америки. После Второй мировой войны США были в зените могущества – самая богатая, самая влиятельная нация мира. С тех пор сменилось три поколения. Британия, разваливаясь на куски, теряя имперское величие и колонии, не до конца осознавала масштаб своих трудностей, пока не оказалась совсем на дне. Не понимаю, что может нас спасти, пока мы сами не окажемся там же.
Оптимисты скажут, что Америка всегда славилась своими инновациями. Да, правильно, всегда славилась. Американским студентам больше не хочется изучать математику и технически науки, а в Азии этому по-прежнему придают большое значение. На этой стадии экономического развития Азии именно техника предоставляет наибольшие возможности. Именно вера в инженерный гений и науку помогла Дэну Сяопину поднять Китай на тот уровень, на котором он находится сейчас. Инженеры доминировали в руководстве Китая после Мао. Ху Цзиньтао, Вэнь Цзябао, Цзян Цзэминь – все они инженеры.