Будущее непределенное
Шрифт:
— И присутствие Джамбо совершенно нежелательно. — Алисе надо будет переговорить с Эдвардом на этот счет, так сказать, навести мосты. — Конечно. Это можно понять. Кстати, что это за живые бомбы с часовым механизмом? Надеюсь, у них из ушей не торчат фитили?
— Боюсь, все не так просто. Это люди, порабощенные маной, чтобы убить Освободителя. Если это вас утешит, я могу сказать, что не обнаружила никакого заклятия ни на вас, ни на Джамбо, но это ничего не значит. Только самое примитивное заклятие можно обнаружить просто так.
— Ну, уверяю вас, я действительно его кузина. Только что из Англии. Я здесь в отпуске, как бы странно это ни казалось.
Миссис Ньютон иронически фыркнула.
— Ну и выбор, однако, у вас мест для отпуска! Здесь придется протискиваться. Смотрите под ноги. — Она подняла факел выше. Тропа пошла круче вниз, и Алисе пришлось чуть отстать, остерегаясь жара факела.
Ее провожатая остановилась и обернулась.
— Почти пришли, — негромко проговорила она. — Последняя просьба: миссис Пирсон, пожалуйста, не подходите к своему кузену близко. Его телохранителям приказано останавливать любого, кто попробует прикоснуться к нему. Они могут быть не совсем вежливы.
Вся эта ерунда начинала надоедать Алисе.
— Разве живой бомбе необходимо дотрагиваться до него, чтобы убить?
— Возможно, и нет, но это самый простой путь разрядить магический заряд. Именно так действуют Жнецы Зэца. Вы сами можете даже не догадываться, что на вас наложено заклятие. — Говоря эту невероятную чушь, Урсула Ньютон оставалась абсолютно серьезной. — В вас могут заложить неодолимое желание прикоснуться к нему и потом исполнить какой-нибудь смертельный ритуал, хотя вам он и покажется совершенно невинным.
— Я буду изо всех сил стараться не распускать руки.
— Вполне разумное решение. Прошу вас, идите за мной.
Как и говорил Джамбо, в пещере было значительно теплее. Лето надолго сохранялось здесь, в недрах горы, да и виртуальность под каменными сводами ощущалась сильнее. Потом впереди забрезжил слабый свет, и Алиса поняла, что спускается в большую подземную пустоту, которую вполне можно было считать отдельной пещерой. Судя по всему, ее давно обжили; на полу валялись щепки и клочья коры. В центре размещался очаг из потемневших камней, окруженный низкими плоскими камнями для сидения. За ними виднелись охапки пожухлой листвы и бесформенные груды тыквенных бутылей и дров.
У костра сидели человек пять или шесть; в пляшущем свете костра они казались призраками. Эдвард сидел в самой середине и негромко говорил что-то внимательно слушавшим его подданным. Он казался усталым, но держался молодцом — это после такого-то представления!
При виде ее все повскакивали с мест, но она смотрела только на высокого мужчину в монашеском одеянии. Да, ей хотелось броситься и обнять его, но что же здесь зловещего? Просто нормальная реакция при встрече с единственным оставшимся в живых родственником, да еще после долгой разлуки. Ее остановили только настороженные взгляды, которые исподтишка бросали на нее эти люди.
— Алиса!
— Эдвард! Как здорово снова видеть тебя!
— И тебя тоже. Э… ты не присядешь?
Она шагнула к плоскому камню с наброшенным на него клочком шкуры. Подождав, пока она сядет, вернулись на свои места и остальные. Урсула Ньютон осталась стоять.
Все молчали. Эдвард уставился на Алису так, словно она призрак, или Чаша Святого Грааля, или сам король Георг, и у нее язык тоже отказывался шевелиться. Столько всего нужно было сказать, что оба не знали, с чего начать. Она почти физически ощущала невидимую стену недоверия между ними.
Норфолк казался ей теперь таким далеким.
Она первая справилась со своим голосом.
— Я здесь не по делу, Эдвард. Просто в отпуске. Я не несу ничьих знамен. Как забавно, ты совсем не изменился! — Вблизи борода была не так уж и страшна, да и вообще это была скорее не борода, а грубая щетина. С патриархальной бородой, как у Теннисона, он казался бы персонажем из студенческой постановки.
За спиной ее хрипло кашлянула Урсула.
— Ну, я оставлю вас, ладно?
Охрана — трое мужчин и одна женщина — не понимала по-английски. Должно быть, Урсула ушла, но Алиса даже не обернулась, чтобы посмотреть.
— Извини за все эти плащи и кинжалы, — проговорил Эдвард. — Урсула…
— Все правильно. Я не в обиде.
— Ты похудела. Как у тебя, все в порядке?
— Спасибо, замечательно. — С учетом обстоятельств, разговор их был прямо-таки банальный. Было потрясающе снова видеть его. В глазах отчаянно щипало. — А ты?
Он тоскливо улыбнулся ей через костер.
— Я так соскучился по дому! Расскажи мне про Англию…
45
Свободные затянули новый гимн. Элиэль опять не знала слов, и потом, у нее все равно не было настроения славить Неделимого. Она до сих пор сопротивлялась мысли о том, что боги, в которых она верила всю свою жизнь, могут быть самозванцами. Костер догорал, но она уже согрелась, хоть и оставалась голодна — все свои припасы они съели еще вчера. По пещере прошел Носитель Щита, обещая, что пищу будут раздавать совсем скоро, значит, ей придется сидеть еще, съежившись, одной в толпе орущих верующих, разрываясь между убеждениями и тем, что видела сама.
Старый Пиол присел на камень рядом с ней. Она искоса посмотрела на него, не уверенная в том, хочет ли она его общества.
Он улыбнулся — перед ней сидел не наивный мечтатель, а гений, знаток человеческих сердец, способный раскрыть эти сердца и заставить их звенеть перезвоном серебряных слов.
— Говори, — сказал он. — Первое, что надо делать со сложностями, — это выстроить их по степени огорчительности.
— Они все огорчительные. — И некоторых она не может поведать даже Пиолу. — Кто такой Д'вард? Человек он или бог?
— Ты сама сказала толпе, что он чуть не умер однажды. Если ты веришь в это, ты должна верить в то, что он человек.
— Да, он был человеком тогда, — согласилась она. — Но в те дни он не разгуливал, творя чудеса… по крайней мере так, как делает это сейчас.
Пиол кивнул, терпеливо ожидая.
— Я не могу верить разом ему и Пятерым, ведь нет?
— Обоим не можешь, нет.
— Но Тион тоже исцеляет калек!
— Д'вард называет это колдовством.
— А Тион может назвать колдовством то, что делает он. Чьим словам верить?