Будущий огонь

Столяров Андрей

В общем, как в известном анекдоте: «Пушкин – это наше всё, Церетели [2] – это наше везде, а Путин – это наше всегда».

Правда, чем дальше, тем менее смешным кажется этот анекдот.

Под пятой

К концу ХХ века в международном пространстве прочно утвердились новые субъекты мировой экономики – транснациональные корпорации (ТНК), ареной деятельности которых стали не конкретные государства, но весь мир.

2

Зураб Церетели – российский скульптор, поставивший множество монументов в России и по всему миру.

В

самом общем виде корпорацию можно определить как сообщество людей, объединенных общими интересами. В этом смысле корпорациями являются политические партии, профсоюзы, творческие союзы, различные клубы.

В более узком, экономическом смысле корпорация – это объединение физических лиц, создающих юридическое лицо, которое обладает определенной независимостью в своей деятельности.

Первые корпоративные объединения возникли еще в Древнем мире для защиты интересов торговцев и производителей. В Средние века корпорации были структурно оформлены в виде ремесленных цехов и гильдий купцов, имевших свои правила торговли и производства. В период колониальных империй начался выход корпораций в глобальный мир. Первыми транснациональными корпорациями по традиции считаются Британская Ост-Индская компания и Голландская Ост-Индская компании, основанные в начале XVII века и обладавшие громадными денежными и людскими ресурсами. Британская Ост-Индская компания, например, имела даже собственные войска и вела боевые действия во всем регионе Индокитая.

Мощным толчком для развития корпораций послужило возникновение собственно финансовых инструментов, прежде всего акционерного капитала, позволявшего привлекать в корпорации огромные средства «со стороны». К концу XIX – началу XX века в США и развитых европейских странах образовались гигантские концерны и тресты, контролировавшие большие сферы материального производства: металлургическую промышленность, угольную промышленность, нефтяную промышленность, транспорт и т.д. и т.п. А после периода мировых войн, существенно глобализовавших национальные экономики, корпорации окончательно стали самостоятельными персонажами всемирного экономического театра.

Считается, что в мире сейчас наличествует около 500 крупных ТНК, аффилированных, как правило, с мощными транснациональными банками, что значительно увеличивает их возможности. «Они владеют четвертью мирового валового общественного продукта и контролируют 70 процентов глобальной торговли [9] ». Бюджеты некоторых ТНК превышают бюджеты многих национальных государств.

Можно, вероятно, без преувеличений сказать, что современный мир в значительной мере принадлежит корпорациям. Они являются подлинными хозяевами новой постиндустриальной реальности.

Эффективность корпораций обусловливается особенностями корпоративной структуры.

Во-первых корпорации строго иерархичны. Конечно, в большинстве корпораций имеется множество мелких акционеров, формально обладающих правом голоса, однако все решения, имеющие стратегическое значение, принимаются мажоритариями – владельцами крупных пакетов акций, круг которых весьма ограничен. Никакой демократии в корпорациях нет. «Управленческий лаг» здесь стянут до минимума. И потому корпорации значительно мобильнее государства, вынужденного во многих случаях соблюдать громоздкие демократические процедуры.

Во-вторых, корпорации обладают трансграничной свободой. Любое национальное государство может использовать лишь те ресурсы, которые существуют в пределах его официальных границ. Экспансия государства рассматривается как агрессия. В то время как корпорация может открывать свои отделения в любой точке мира, использовать любые ресурсы, любые финансовые возможности. Экспансия корпораций является экономической нормой и ограничена лишь конкуренцией на международных рынках.

И, в-третьих, современные корпорации стремятся обеспечить своим сотрудникам максимум всех возможных социальных услуг, которые раньше находились в ведении государства – то есть, жилье, медицинское обслуживание, повышение квалификации, страхование, организацию отдыха, в том числе и семейного, юридическую защиту в случае каких-либо конфликтов с «внешней средой».

Фактически, каждая корпорация создает целый мир, собственную страну, выходить за границы которой нет никакой необходимости. Служащий корпорации получает даже суррогат высших ценностей в виде корпоративной идеологии, корпоративной этики, корпоративного образа жизни, корпоративного гимна, в виде эмблемы корпорации, униформы, подарков, значков. Словом, всего того, что обладает признаками «подлинного бытия». Даже семейное положение, наличие у служащего детей тоже поощряется (или не поощряется) корпорацией. Фактически, корпорация изымает человека из социальной реальности и предоставляет ему «малую родину», становящуюся для него единственной. Ничего удивительного, что корпоративная идентичность начинает в конце концов преобладать над этнической, культурной, государственной, религиозной. Для служащего корпорации важным становится уже не столько состояние государства, гражданином которого он формально является, сколько его собственное карьерное положение внутри корпоративной системы [10] .

В общем, корпорации все больше напоминают собой феоды Средневековья: самодостаточные замкнутые миры, представительствующие во внешнем мире только через своих сюзеренов. Они имеют собственные вооруженные силы в виде частной охраны, собственную разведку, собственных дипломатов, ведущих переговоры. Сходство проявляется даже во внешних признаках. Офисы крупных фирм сейчас все чаще похожи на укрепленные средневековые замки: мощная система слежения и безопасности отделяет их от остального мира [10] . Внутри них – свои законы, часто приоритетные по отношению к законам «страны пребывания».

Впрочем, государство в этом отношении тоже не отстает. «Некоторые государственные учреждения, например президентские дворцы, напоминают крепости и окружены подобием земляного вала, который защищает их от портативных ракетных установок» [11] .

Само государство становится совокупностью корпораций. Формально оно еще сохраняет за собой монополию, скажем, на силовой ресурс, но уже президент Кеннеди признавал, что не может полностью контролировать Пентагон, поскольку тогда придется посвящать этому все свое время [12] . Аналогично обстоит дело и с другими государственными институтами. Они обретают все большую корпоративную самостоятельность. «И потому армия может вести войну, нужную только ей самой, центральный банк – осуществлять финансовые операции, нужные только центральному банку, и никто более не заинтересован в существовании и укреплении наркомафии, чем Управление (департамент, агентство) по борьбе с наркотиками: чем сильней наркомафия, тем больше средств ему выделяют» [13] .

Первоначальной реакцией государства на усиление корпораций стали антимонопольные (антитрестовские) законы, которые начали возникать в конце XIX – начале ХХ века. Ограничивая, по крайней мере, механический рост корпораций, государство, а в лице его – общество, защищало себя от опасной экономической диктатуры. В частности, еще в 1911 г. одна из крупнейших корпораций Америки «Стандарт Ойл», контролировавшая две трети нефтеперерабатывающих заводов и нефтепроводов, была принудительно разделена более чем на 30 самостоятельных фирм, которые начали конкурировать уже не с государством, но друг к с другом. А уже в наше время таким же принудительным образом была ограничена в своих амбициях гигантская империя «Майкрософт», принадлежащая Биллу Гейтсу [14] .

Однако более перспективным оказался союз корпораций и государства, складывавшийся в течение всего ХХ века. От такого союза выигрывают обе стороны: корпорации обеспечивают государству основные финансовые поступления, позволяющие формировать социальную, бюрократическую и военную части бюджета, а государство, в свою очередь, используя дипломатические и силовые ресурсы, поддерживает и продвигает «свои» корпорации в пространстве мировой экономики. Большинство военных конфликтов последних десятилетий можно интерпретировать как борьбу за зоны сырья или стратегических коммуникаций.