Будут неприятности (сборник)
Шрифт:
– Ну и прекрасно, – отвечает мама.
Рано утром она тем же путем, что и папа, – тихо, вкрадчиво, не скрипя, не дыша и улыбаясь, – покидает квартиру.
На улице, облегченно рассмеявшись, попрыгала в классики и красиво зашагала, как свободная от забот женщина.
Конференция. Дедушка, хорошо причесанный и одетый, как на праздник, стоит на трибуне. На сцене, за столом, – девушка-библиотекарь. Оставшийся от вчерашнего спектакля задник изображает
– Таким образом, – говорит дедушка, – всю свою жизнь я писал для детей, о детях, потому что, в сущности, они главное, что есть в жизни. Они ее зерно, ее суть, ее будущее.
А «суть» в это время бродит среди хлама за кулисами. Обнаружила сделанный из папье-маше бюст Чехова.
– Тебя поставили в угол? – спросила она бюст. – А что ты такого сделал?
Бюст оказывается полым. Маша надевает его на себя и в таком виде выходит на сцену.
– Дедушка! Давай его простим! Он больше не будет.
Не своим голосом закричала библиотекарь. Дедушка вздохнул и сказал:
– Маша – моя внучка. У них в садике – карантин. Так сказать, живая проблема.
– А родители есть? – взвизгнула женщина неопределенного возраста в шляпке из соломки.
– Есть, – вздохнул дедушка.
– Вот видите! – заверещала в соломке. – Они сели нам на голову. Сидят и поплевывают.
– Ну зачем вы так? – сказал дедушка, а библиотекарь стала стаскивать бюст с Маши. – Нормальная жизнь.
– Ненормальная! – отрезала в соломке. – Кто кого родит, тот того растит. Я предлагала это записать в конституцию. Меня не поддержали. Но я сама себе закон. С внуками не вожусь. У меня пенсия восемьдесят три рубля сорок четыре копейки. Не нуждаюсь!
Дедушка вздохнул и как-то беспомощно развел руками.
– Дедушка! – громко сказала Маша. – Ты ее не бойся. – И вдруг громко, на весь зал вскрикнула: – Шапокляк!
Все засмеялись, и людей вдруг стало будто больше, и одна миловидная женщина сказала дедушке:
– Я вам вот что хочу предложить: давайте я посижу с девочкой. А вы с людьми поговорите! Пойдешь со мной, Маша?
– Какая глупая глупость! – сказала Шапокляк.
– Пойду, – ответила Маша.
– Я тут во дворе живу, квартира семнадцать. Спросите тетю Полину! А у вас, видать, – обратилась она к Шапокляк, – и детей нет.
– Мой сын бороздит океан! – гордо сказала Шапокляк.
– Бедняга! – вздохнула тетя Полина.
Они разуваются в чистенькой прихожей, где на ящичке аккуратно лежат вязаные носки любых размеров.
– Куда ни придешь – разуйся, – учит тетя Полина. – Женщина у нас занятая, каково ей полы от грязи мыть? За правило возьмешь себе такое – разуваться, будут тебя люди уважать, хорошим человеком считать. За что ты женщину шапоклякой обозвала? У нее сын, оказывается, в океане.
– Я хочу, чтобы он утонул, – радостно говорит Маша. – Тогда
– Человек добрый от добра, а не от слез.
– Я понимаю, – говорит Маша. – Сладкий от сахара, соленый от соли. Добрый от добра. Мне так не нравится. Мне нравится наоборот.
– Иди лучше, я тебя молочком попою с коврижкой медовой.
– Мне нельзя молоко, – говорит Маша. – У меня аллергия. Дайте мне коврижку с пепси-колой.
– У меня такого нет, – теряется тетя Полина.
– Я вас научу, – говорит Маша. – Берете пустую бутылку и наливаете чаю.
– Обманывать… вроде бы как и нехорошо, – улыбается тетя Полина.
– Обманывать интересно! – горячо говорит Маша. – Хотите, я вас обману?
– Ну? – неуверенно говорит тетя Полина.
– Моя мама – колдунья. Она скоро всех превратит в белых мышей.
– Ой! – пугается тетя Полина. – Не пугай.
– Видите, как интересно! От страшного всегда интересно.
Прабабушка стоит под часами, на которых уже половина четвертого, она ловит такси.
Маша спит в чистой постели, а в прихожей теплые вязаные носки надевает дедушка. Тетя Полина проводит его в комнату, и они смотрят на Машу, а потом садятся и пьют чай из блюдечек.
– Я всегда хотел, – говорит дедушка, – три вещи. Заглянуть в сон Машки, чай пить только из блюдечек и носить толстые носки. Вы – исполнительница желаний?
Тетя Полина смущенно покачала головой.
Звонок в дверь был резкий и настойчивый. Они вскочили – оба в толстых носках, – дедушка и тетя Полина как будто чего-то испугались.
В квартиру вошла прабабушка.
– Ты должен был мне привести девочку к двум, сейчас уже пять. Я не знала, что и думать. В библиотеке мне дали ваш адрес. – Взгляд в сторону тети Полины невежлив.
– Попейте с нами чайку! – предлагает тетя Полина.
– Там такси, – сказала прабабушка. – Бери ребенка.
Дедушка покорно идет в комнату.
– Давно у вас это? – строго спрашивает прабабушка тетю Полину.
– Что? – не понимает та.
– Чай… Носки… Все!
– Давно, – говорит тетя Полина, – смолоду.
– Я не посмотрю, что он дед. Ты поедешь с нами, – говорит она строго дедушке.
И вот они уже дома.
– Твоя версия, что ты первый раз видел эту женщину на конференции, не выдерживает никакой критики, – говорит дедушке прабабушка. – Откуда у нее носки твоего размера?
– Ох! – говорит дедушка.
– Пуговицы на рубашке расстегнуты, блюдце на растопыренных пальцах, как у какого-нибудь мытищинского лавочника. Ты бы это видел! – это прабабка объясняет прадеду.
– Дусечка! – говорит он. – Мальчик уже вырос… Может, это не наше дело, с кем он… пьет чай?