Буги-вуги-Book. Авторский путеводитель по Петербургу, которого больше нет
Шрифт:
Инцидент описан сразу несколькими мемуаристами. То есть вроде как перед нами не байка, а исторический факт. Но понять, что именно произошло тогда в Летнем дворце, все равно не выходит. Действительно ли на глазах у всех двойник императрицы просто взял и растаял в воздухе? Правда ли, что ровно спустя сутки Анна Иоанновна ни слова не говоря умерла? Сплошные вопросы, а спросить не у кого.
Что же касается дворца, то после того, как императрица столь неожиданно скончалась, помещение занял Бирон – фаворит покойной. Он был назначен регентом при малолетнем наследнике престола и, по сути, стал правителем всей необъятной империи. Правда, ненадолго. Буквально через месяц в этом же дворце его и арестовали. Никто не стал по этому поводу расстраиваться.
Историк Пыляев писал в свое время:
Каменная набережная Фонтанки в этом месте обязана своим появлением генерал-поручику Федору Вилимовичу Бауэру, жившему некогда в доме на углу Большой Невы и Фонтанки. Построенный им в этом месте каменный дом и до настоящего времени носит название «Бауэрского», а вокруг дома стояли службы герцога Бирона. Народная молва долго приписывала этой местности недобрую славу: люди суеверные видели здесь по ночам тени замученных злым герцогом людей и слышали их громкие стоны. Мало кто осмеливался ходить тут после наступления сумерек.
Дом генерала Бауэра и до сих пор стоит на набережной Фонтанки, сразу слева от Летнего сада. Даже и не особенно перестроенный. Правда, привидений эпохи Бирона тут давно уже никто не видел. Может, за прошедшее время они подстерлись от времени и стали невидны. А может, их вытеснили отсюда призраки и тени более молодого поколения.
Рассказывают, что в XVIII веке квартиру в этом доме снимал не очень знатный немецкий дворянин Ганс Иероним фон Мюнхгаузен. Да-да, тот самый. Позже, уже при Екатерине, тут же некоторое время жила стамбульская куртизанка и шпионка Софья Потоцкая.
Сама Софья утверждала, что ведет род от последних византийских императоров и что в молодости среди ее любовников был даже турецкий султан. Со временем переспать ей удалось также с австрийским императором и двумя французскими королями. Но это позже, – а началась ее карьера с того, что у султана ее выиграл в карты некий польский дворянин. Разъяренный проигрышем султан велел схватить наглеца, но тот вместе с Софьей бежал и быстренько обвенчался в первой попавшейся церквушке. Добравшись до Петербурга, молодожены свели знакомство с князем Потемкиным, и тот посоветовал им снять квартиру в доме Бауэра. Там, в этой квартире, Потемкин и выиграл Софью у мужа опять-таки в карты и тут же увез хихикающий трофей к себе в Таврический дворец.
В середине следующего столетия дом перепланировали под квартиры для придворных чиновников. Одну из квартир занимала семья столоначальника Мережковского. В семье подрастали двое тощих, вечно сопливых сыновей. Сегодня известен в основном младший сынок Дмитрий, сделавший со временем карьеру в области литературы. А вот до революции фамилия Мережковских ассоциировалась в основном с его старшим братом Константином.
Газеты называли его «русским маркизом де Садом». Этот вполне приличный с виду джентльмен, служивший профессором Казанского университета, взял на воспитание хорошенькую девочку лет шести. Однако насчет воспитания особенно заморачиваться не стал, а просто растлил ребенка и начал с ней жить, используя девочку как сексуальную рабыню. Дело всплыло, разразился скандал. Константину пришлось бежать за границу. Там он несколько лет спустя и покончил с собой. Причем выбрал оригинальный способ: проволокой прикрутил себя к кровати и запустил аппарат по синтезу отравляющего газа. Этим газом чокнутый профессор залил всю гостиницу, в которой сводил счеты с жизнью. Без массовых жертв обошлось в тот раз лишь чудом.
2
Торговцы недвижимостью называют район между Зимним дворцом и Летним садом «золотым треугольником». «Треугольник» он, потому что на карте имеет действительно три угла, а «золотой», потому что цена на квадратный метр жилья тут приблизительно в три раза выше, чем в среднем по городу.
Когда-то
Традиции оказались живучи. После революции именно тут завел себе квартиру «красный Наполеон» маршал Тухачевский, а после падения СССР в этом же районе поселился и первый постсоветский мэр Петербурга Анатолий Собчак с дочерью, свитой и особо приближенными лицами типа артиста Михаила Боярского. Как-то я был у Михаила Сергеевича дома, и его супруга жаловалась: летом с семи утра и до двух ночи снаружи доносятся усиленные мегафонами голоса экскурсоводов: «А вот эти окна принадлежат квартире, в которой живет Боярский». И все вместе экскурсанты подхватывают: «Каналья!»
И так каждые десять минут.
За Летним садом набережная называется уже не Дворцовой, а набережной Кутузова. Суть от этого, впрочем, не меняется. И здесь тоже строиться могли лишь те, кто оказал власти ту или иную услугу. В доме № 8 тут жила камер-фрейлина Протасова, обязанностью которой было тестировать мужчин, которых Екатерина Великая собиралась пригласить к себе в спальню, и докладывать потом императрице, на что они способны. В домах № 22 и № 28 жили придворные карлики, а дом № 24 принадлежал любовнице императора Николая Первого, которую он потом подарил графу Кушелеву-Безбородко (прототипу князя Мышкина из «Идиота» Достоевского). Соседний дом № 26 был подарен его первой владелице Софье Ушаковой за то, что она лишила невинности наследника престола, будущего императора Павла Первого. Кстати, в этом же доме во время визита в Петербург останавливался граф Калиостро. Тут же на набережной жили и несколько «арапов», в смысле придворных негров. Причем реально чернокожими из них были далеко не все: некоторые просили присвоить им этот титул, так как дворцовые негры получали более высокое жалованье, чем белые придворные.
С каждым новым поколением императорская фамилия разрасталась. Царские дядьки, кузены, двоюродные племянники – все желали обзавестись резиденцией именно тут. Каждому нужно было выделить участок под строительство собственного дворца, а потом, когда владелец, наконец, умирал, его наследники тут же начинали клянчить место уже под новый дворец для себя.
Думаю, не случись революции, Романовы застроили бы дворцами весь район до самого Литейного проспекта.
Но революция произошла. Ее просто не могло не случиться.
3
Последний дворец на Дворцовой набережной называется Мраморный. Самый странный из всех в этом районе.
При его строительстве было использовано какое-то неимоверное количество разных видов мрамора и гранита. Причем часть стройматериалов была на кораблях доставлена аж из Италии. Но суть не в этом, а в том, что Мраморный дворец стал отступным подарком императрицы Екатерины ее бывшему фавориту Орлову. Мол, забирай дорогую безделицу и ступай с Богом.
Орлов, получив дворец, запаниковал. Ему казалось, что все еще можно поправить. Ненаглядной Катеньке он подарил в ответ дорогущий индийский алмаз, украшающий ныне корону Российской империи. На балах, куда его перестали приглашать, он все равно появлялся и до изнеможения дрыгал ножками, показывая, что энергии у него хоть отбавляй, жаль направить некуда. Но все было бесполезно. Спать с императрицей отныне стал князь Потемкин. А Орлов через некоторое время с тоски и от отсутствия перспектив просто умер.