Буги-вуги
Шрифт:
Так уж получилось, что будучи еще сопляносым, я впитал в себя не только дым сигарет «Турист», которыми травились хулиганы с нашей Песочной улицы; не только бой «восьмеркой» на семиструнке дяди Сели, отмотавшего своё до последнего звоночка; но и то, что пели под гитару взрослые парни в беседке у реки; и то, что радиола «Латвия» крутила на привычных семидесяти восьми и еще диковинных долгоиграющих тридцати трех оборотах в минуту. Все эти ветхозаветные мелодии столь явственно в моей голове и посейчас, что разбуди, как говорится, ночью: «Подари мне лунный камень», «Тихо-тихо, кто-то плачет» [21] , «Почтовый ящик открываю я с волнением», «Кондуктор, не спеши», «Я думал это всё пройдет» [22] ,
21
Савояры — Кто-то тихо плачет. http://www.youtube.com/watch?v=Min45JeTf4k
22
Веселые ребята Тебе всё равно. http://www.youtube.com/watch?v=GZ3M1qPZ1xQ
23
Камертон — Желанная. http://www.youtube.com/watch?v=9GXwbcOWXUg
24
''Поющие гитары'' — Нет тебя прекрасней
http://www.youtube.com/watch?v=ozpp1hF62Uw
25
Майя Кристалинская — Я тебя подожду. http://www.youtube.com/watch?v=5DFcxUTDI_4
При всей, казалось бы, старорежимности, вещи эти весьма башлёвые. Достаточно сыграть что-нибудь из этой оперы, как разжиженные алкоголем толстяки спешат отдать нам свои тугрики, наверняка добытые не с кайлом в руках.
Что и говорить, сентиментальность большое дело. Особенно — в нужный момент, в нужном месте. У нас, как у Виктора Татарского, только у него повстречаться с песней когда еще, жди до пятницы, а у нас четыре раза в неделю — плиз, плиз ми.
Такие дела, конечно бы, полагалось с клавкой делать, с органчиком. Но и так девочкам нравится — лирика, амор. Вон как глаза закатывают.
Наши козы, наши. Они ж овцы тупорылые, как Миня говорит.
Бельишко из гардероба и в тачку! Вперед, шеф!
Вот только одного не пойму: что за манера — как в машину села, так за сигарету. Ну не могут! Девица в машине и без сигареты, всё равно, что военный без погон.
На это Миня коррелирует опытно: «Раз папир жрут, значит и пису курят». Ему лучше знать, шилохвосту.
Если с телками нулём — и такое бывает, — х одом в Центральный. Это как ритуал — если у себя никого не сняли, там уж вряд ли голяк, но шустрить надо — кто успел, тот и съел. Под конец разбор идет, а поддавшие мадамы нелогично поступают: ты с ней договорился, а через три минуты ее уже какой-то хват в тачку сажает.
В Центральном «Регент» с «Вермоной». В Центральном официантки накрахмаленные. Ары «Беловежскую пущу» спивают, мы ни пришей-ни пристегни ошиваемся, чувих за выступы щекочем. Лабухов из Центрального ну, так, здорово-здорово, особо не знаем — дядьки лет под сорок, нам тут порулить не дадут — гостиница наверху, иносранцыбывают, а тут джинса волосатая.
Центровые в костюмах велюровых с атласными отворотами, в галстуках в тон, — Краснокабацкий ансамбль песни и пляски под руководством Задерищенко. Хари наетые, красные — хоть прикуривай.
Саунд. Пол цветомузыкальный, калейдоскопом. Шар с блестками.
Играют
Жены ихние тут же, как наклеенные сидят. Киряют слегонца, пока мужья на новые тачки зарабатывают. Мужиков своих бдят, ну, и себя блядут, не забывают.
Миня как-то жену запевалы из Центрального цельный день в общаге тискал. Мне домой надо, а не попасть — не срывать же посевную. Сама его сняла, прошмандовка, там же, в Центральном. А что? Только так можно счастье найти. Минька же, не будь дурак, это дело в долгий шкафчик не отложил, на другой же денёк она отгул взяла, он семинар по термеху проигнорировал ради пихательно-дыхательной гимнастики. И оба были ужасно довольно собой.
Красивая стервь, ничего не скажешь. Оч-чень развратной наружности: глаза с поволокой, рот красивый, конечности, перед-зад, сиськи-письки — типичная породистая, с большой буквы «Б». Так что, Миня теперь с мудаком этим, из Центрального — однопалчаны. Да и все мы, если уж на то пошл о, в одной лохани кувыркаемся, все мы через это дело братики.
Хабар в Центральном приличный — гостиница наверху, в любой день народ, да и чучмеков много, без копейки музыкантов не оставят.
Вот года два назад, ары рассказывали, время было золотое: по весне Ваня-купец ранней редиской приезжал на базар торговать.
О-ой.
Только ногу через порог заносит — по тарелке — бэм-с! общий поклон. Ваня тут же лопатник достает, немедля «квартал» отстегивает.
А какой мужик заводной… Говорит как-то: давай «бочку» шампанским залью, кладите! Ну, а чувакам палец в анус не суй, они знают, что ручки — вот они. Гуляет мужик? Пусть гуляет. Кому от этого плохо? Только не им. Мужик тоже знает, что опосля етого, разговоров на год хватит. Может это ванин звездный час?
И ведь залил. Залил, ухарь. По ободок.
Абалдзеть — как одна телка сказала.
Музыканты только с него одного стольник в вечер имели!
Крепче раньше было, крепче.
От Центрального в тачку и до места. Стеллочкам и изабеллочкам всё равно куда, они знать не знают — на флэт и ладно. То, что этот флэт — общага, — они вникают в последний момент.
Но обратной дороги нет. Кто не был — тот будет, кто был — не забудет. Одни уже бывали и успокаиваются, а кто не бывал — любопытствуют. Для них это экзотика. Джунгли. Тарзан притаился, клювом крутит, вот вас сейчас! А им только того и надо — лошадиного до уп ара. Хочется больше, чем колется, а на мамку так и плевать оторвам.
В общагу просто так не пройдешь — бабки на вахте хуже псов концлагерных. Где таких бабок и находят? Никакого сострадания. Студент — это звучит горько. И самое главное, на контакт не идут. Неприступные, как линия Маннергейма.
Близок парадный подъезд, да зуб неймет. Зато есть два черных входа и один пожарный выход. Один из входов пьянь студенческая по праздникам регулярно вышибает, регулярно после этого кого-то вышибают из института, на дверь врезают новый замок.
Но!
Ключики подточены, подпилены, подобраны. Это как валюта. Это только для служебного пользования: ни-ко-му.
Дальше само собой.
Гости плакаты и фотографии разглядывают, что у нас только не на потолке; масса там замечательного, сам бывает колоссальное удовольствие получаешь. В туалете другой набор — к ситуации. Изнутри на дверь заголовки приклеены из газет: ВСЕ ЦВЕТА РАДУГИ, ДОХОДЫ В ОТХОДЫ, ЛУЧШЕ МЕНЬШЕ ДА ЛУЧШЕ, МАЛ ЗОЛОТНИК ДА ДОРОГ, КРЕПКИЙ ОРЕШЕК, ОГЛЯНИСЬ ВО ГНЕВЕ, БУДУЩЕЕ В НАШИХ РУКАХ, КАРТОШКА В НАТЮРМОРТЕ, РАЗМЫШЛЕНИЯ ВСЛУХ и прочая, и так далее, и тому подобное. Снаружи табличка представительная: «Культурно-досуговый центр». На стенках в туалете карикатурки из «Панорамы», «Ньюс Лебен», «Польши», «Мелодии» и всяких разных демократских журналов на эротическую тему. Особенно популярна сцена у карикатуристов в польшах-болгариях — вернулся муж внезапно, а там… Да и так — всякое похабство, — всё для юного онаниста.