Бухгалтер
Шрифт:
Такие слова, как честь, совесть, долг стали почти непристойными. Их даже вслух произносить не принято в так называемом «приличном обществе».
Далеко внизу заквакала автомобильная сигнализация, будто инопланетная жаба прочищает горло. Василий отходит от окна. Некстати вспоминает студенческие дни, весёлое беззаботное время, когда ты уже не ребёнок и всё можно, но ещё и не взрослый, который отвечает за поступки. Желание учиться дальше, в аспирантуре — это из того самого «детства сверх нормы», в котором существуют студенты. А если повезёт и останешься на кафедре преподавателем, то и вовсе превратишься в аквариумную рыбку. Красивую,
— Ну, всё, хватит философствовать! — громко говорит Василий сам себе, — сегодня помяну батю, а завтра займусь делом.
Аккуратно складывает диплом, оценочный лист. Убирает в ту самую шкатулку, что осталась от отца. Крышка с тихим стуком захлопывается, ключ поворачивается два раза, щелкает замок. Ящик письменного стола задвигается, экзотический запах драгоценного дерева исчезает.
Ровно в восемь утра Василий набирает тот самый номер телефона, что оставил незнакомец. Щелчок соединения раздается сразу после первого звонка.
— Да! — отзывается знакомый голос.
— Это я, Василий.
— Узнал. Через семь минут выходите на улицу, я подъеду, — отвечает невидимый собеседник.
Слегка обескураженный, Василий смотрит на часы. Недоверчиво хмыкает. Документы прячутся в кармане, дверь захлопывается.
Ровно через семь минут у подъезда тормозит потрёпанная «копейка». На заднем сиденье лежат какие-то коробки, тряпьё. К багажнику, на крыше, привязана пара лопат, грабли. Сквозь полуопущенное стекло Василий видит вчерашнего гостя. Не глядя, тот мотнул головой, приглашая сесть. Едва дверь захлопывается, «копейка» срывается с таким ускорением, будто под капотом движок от «Феррари».
— Левченко Ярослав Иванович, полковник, — представляется сидящий за рулём.
— Куда мы едем, Ярослав Иванович? — спрашивает Василий.
— Зависит от тебя, Василий. Смотря что ты решил.
— Я хочу работать у вас.
— Ты всё взвесил? К нам приходят на всю жизнь, думай как следует.
— Подумал. И решил окончательно, — твёрдо говорит Василий, — после того, что узнал об отце, всё остальное мне кажется мелким, незначительным. Я говорю об обычной работе.
— Ну, это не совсем работа, в общепринятом смысле. Это, скорее, дело. И дело почти всей жизни. Ты же понимаешь, что просто так у нас не уходят. Нет такого: захотел — пришёл, расхотел — ушёл.
Полковник аккуратно перестраивается в правый ряд. Машина сворачивает на объездную улицу, немного петляет. Опять выезжает на проспект. Василий невольно обращает внимание, как легко «копеечка» идёт.
— У вас движок от океанской яхты? — спрашивает.
— Что? А-а, да, вроде того, — отвечает Левченко, — тут всё не как у людей — и стёкла, и кузов и вообще…. Ты видел посуду из небьющегося стекла? Роняешь стакан на бетонный пол, а он подпрыгивает, как мячик и ни трещинки! Вот и тут также. С такой машиной лучше не бодаться.
— Здорово… Решил я, Ярослав Иванович, решил. Я хочу служить.
— Хорошо, — улыбается полковник, — раз решил — едем!
— Куда?
— На дачу!
Через полчаса неторопливой езды за спиной исчезают окраинные многоэтажки. Ещё немного по кольцевой, поворот на указатель «Дачный посёлок „Отдых“» и вот машина останавливается возле въезда на территорию дачного кооператива. Старенькая будка сторожа, кривая палка шлагбаума. Недалеко расположилась трансформаторная подстанция, от которой тянется в сторону Москвы высоковольтная ЛЭП. Василий невозмутимо смотрит прямо перед собой. Старательно делает вид, что ему совершенно всё равно, куда приехали, но в душе растет разочарование. Понимает, что загородные дворцы с длинноногими девицами бывают только в кино, в жизни проще, но всё же такого — дачный посёлок! — не ожидал.
Неопределённого возраста тётка подозрительно уставилась на Левченко. Лицо полковника расплывается в улыбке:
— Добрый день, Василиса Петровна.
Тётка бурчит что-то в ответ, неохотно тянет за веревку, обшарпанный шлагбаум поднимается. Машина медленно катит по грунтовой дороге, переваливаясь с боку на бок, как утка. Мимо неторопливо плывут невзрачные домишки самого обычного дачного посёлка, каких тысячи в России.
Василий вспоминает, сколько раз ему пришлось за время службы в армии копать огород на подсобном участке. Расстраивается — неужели и тут служба начинается также?
Левченко сразу заметил, как упало настроение у Василия. Быстро взглянув в лицо, спрашивает:
— Что загрустил?
— Да я как-то по-другому представлял…
— А-а, хотел сразу в секретную лабораторию, где нибудь на заброшенной ветке метро и там чокнутый профессор сразу начнёт предлагать тебе всякие хитрые шпионские штучки?
— Ну, не мотыгу же с граблями!
— Ничего, не грусти, — отвечает Левченко, — всё ещё будет. Хлеще, чем в кино. Ты обратил внимание, каких размеров электроподстанция возле дачного посёлка?
Как позже узнал Василий, учебный центр находится под дачным посёлком. Наверху домики-огородики, действительно дачи и дачники настоящие. Только все — бывшие сотрудники. Они знали, что под их участками что-то есть, но что — не интересовались и никогда не обсуждали. Догадывались и этого достаточно.
Левченко сворачивает к обычному деревянному домику. Мотор глохнет, машина замирает. Садовый инвентарь с багажника перемещается в дом, дверь захлопывается за полковником. Василий топчется, чувствуя себя полным болваном. Уже собрался пнуть, как створка распахивается и Левченко буднично приглашает войти. Внутри, в комнате без окон, оказался лифт, самый обычный, как в любой многоэтажке. Только кнопок в кабинке всего четыре. Рядом с каждой — щель для электронного пропуска. Входят в кабинку. Литовченко вставляет пропуск в первую, палец нажимает кнопку. Раздается тихое завывание электромоторов, в животе появляется неприятный холодок от чрезмерно быстрого спуска. Спустя несколько секунд лифт останавливается. Двери разъезжаются и полковник жестом предлагает выходить.
«Интересно, на какой мы глубине?» — думает Василий, безуспешно пытаясь прикинуть расстояние от поверхности — лифт опускался очень мягко, скорость не определить, так что кратковременность обманчива.
Идут по коридору. Обычному, как в любом учреждении, только двери без ручек, а вместо табличек с номерами или фамилиями — буквенно-цифровой код.
— Пришли, — коротко сообщает Левченко. Прикладывает пропуск к металлической пластинке на двери. Коротко воет электромотор, дверь плавно уходит в стену. Василий перешагивает порог вслед за полковником и чуть не ойкнул — за офисным столом с компьютером сидит необыкновенно красивая женщина. Жгучая брюнетка, похожа одновременно и на цыганку и на грузинку. Выразительные лиловые глаза, яркий румянец, пухлые красные губы — и при этом ни малейшего намёка на косметику. Глаза вопросительно смотрят на вошедших.