Бухта надежды. Свой выбор
Шрифт:
– Ну ладно… Брат-то где?
– Не знаю, - почему-то испугалась девчонка, даже сжалась немного, втянув шею. – А что?
– А ничего, - легонько щелкнул ее по носу Виктор. – Будешь много знать – скоро состаришься.
– А где он может быть? – перебил Никитина Сергей. Осматривая окрестности палаточного городка и удивляясь его обитателям. То тут, то там валялся мусор: пустые консервные банки, бутылки, ветер гонял полиэтиленовые пакеты меж палатками, и никому до этого не было дела. Словно трудно убрать за собой, словно нравится жить в грязи, как свиньи. Или они ждут, что придет дворник и все за ними уберет? А они так и будут сидеть на всем готовом? Нет уж… Надо эту богодельню прикрывать – так ничего хорошего из этой затеи и не получится, только народ разленится еще больше.
– Да откуда я знаю? – пожала костлявыми плечами Лера. – Может, на строительстве стены - он туда устроился помогать за еду. А может, отца ищет…
Девчонка резко замолчала, испуганно распахнув глаза.
– Ты чего испугалась? – тут же заметил резкую перемену в ее поведении капитан Никитин. – Чего замолчала?
– Ничего… - промямлила та, опустив взгляд.
– Ну ничего так ничего, – не стал ее расспрашивать капитан. – Так, а что там с отцом? Отец-то где? Почему брат его искать должен?
– Не знаю, где брат! – вспыхнула девчонка. – Чего пристали? И вообще я несовершеннолетняя и без разрешения родителей вы меня допрашивать не имеете права!
– Ишь ты! – хмыкнул Виктор. – Права она свои знает, поглядите-ка на нее! Знаешь, куда можешь свои права запихнуть? Подсказать или сама догадаешься, коль такая сведущая? Несовершеннолетняя она! Выучили на свою голову… - продолжал возмущаться Никитин, тогда как девчонка вновь нахохлилась и была похожа на всклокоченного воробья.
– Ты, девочка, взрослым дядям не хами. Поняла? – пригрозил ей Парков, помахав перед носом указательным пальцем.
– Серег, погоди. – Одернул того успокоившийся уже Виктор, решив применить другую тактику. – Так, Лера, давай на чистоту. Нам очень нужно поговорить с Максимом. Очень. И чем быстрее, тем лучше.
– У него неприятности? – перешла к конструктиву девчонка.
– Пока нет, но могут быть, если не появится в отделе. Так что запомни, а лучше запиши: путь явится в штаб, вход в отдел с торца здания. Спросит – ему подскажут. Если там будет закрыто, то мы живем в большом доме с зеленой крышей возле въездного ка-пэ-пэ. Запомнила?
– Угу…
– Не слышу, - вновь повысил голос Никитин.
– Запомнила, – буркнула девчонка и юркнула обратно в палатку.
– И весь этот срачельник убери, что развели в палатке! – крикнул вслед Парков. – Вот же… белка!
– А почему белка?
Виктор удивленно уставился на лейтенанта, не очень понимая, чем эта доходяга похожа на пушистого лесного зверька.
– Да такая же дикая… И где ее брата искать будем?
– А чего его искать? Сам придет.
– Думаешь?
– Уверен.
11.00 Насосная станция близ г.Джанкой, Крым.
Степан Рогов
Утро встречало похмельем... Пришлось всю ночь ждать, пока эскулап придет в себя и сможет хоть что-то соображать. Но и с утра врач, осматривавший Степанову ногу, выглядел неважно: после ночной попойки глаза были красные, что у персонажа легенд о вампирах, лицо было помятое и одутловатое, а под глазами образовались огромные мешки. И это не считая того духана, что исходил от эскулапа. Видать, с алкоголем у мужика были конкретные проблемы. Но спрашивать о них Степан и Лёха не стали – не их ума это было дело. Тем более, человек сам себе злобный буратино. И если желает спустить свою жизнь в унитаз, то кто ему в праве этому помешать?
– А вы какой врач? – не понятно с чего вдруг поинтересовался Степан, когда тот склонился над его раной, дабы вблизи оценить весь масштаб произошедшего.
– Акушер-гинеколог, - не поднимая головы и не отрывая взгляда, бросил тот.
– Офигеть! – выпалил Лёха и хмыкнул себе под нос. – А я думал, что это шутка такая.
– Угу. – Равнодушно поддакнул доктор.
– Видишь, как смешно… Прям умираю со смеху.
– Да. Веселая у вас работа, - не унимался Алесей, почему-то считавший, что к гинекологам ходят исключительно модели с параметрами девяносто-шестьдесят-девяносто или актрисы порно-индустрии.
– Угу. – Снова равнодушно угукнул врач.
– Я с этой работой уже подумываю в мужеложцы записываться, а то уже тошнит от раскоряченных баб самых разнообразных возрастов и степени потрепанности.
– Ну так с другой стороны если посмотреть… - не надумал ничего лучшего как подбодрить выпивоху-врача Лёха, - у вас работа с людьми…
– Угу. У доктора Менгеле [2] тоже была работа с людьми, - блеснул черным юмором док, аккуратно ощупывая кожу вокруг выходного отверстия.
2
Доктор Менгеле, Йозеф - немецкий врач, проводивший медицинские опыты на узниках концлагеря Освенцим во время Второй мировой войны. Менгеле лично занимался отбором узников, прибывающих в лагерь, проводил преступные эксперименты над заключёнными, включая мужчин, детей и женщин.
Степан переглянулся с Лёхой, который тут же многозначительно скривился. Конечно, можно было вполне ожидать от того, кто «давал Гиппократу», некую долю цинизма, присущего представителям этой когорты. Доктор, то и дело щурясь от яркого свечения лампы дневного света, направленной на оттопыренную Степанову ногу, и нервно подергивая головой, деловито разглядывал выходное отверстие, неестественно при этом вывернувшись.
– Ну что там?
– Не мешай!
– Степ, погоди… - тормознул того Лёха, прекрасно понимая, как это, когда лезут под руку с ненужными вопросами.
Наконец, доктор выпрямился и прояснил:
– Я, конечно, не хирург, но вот что вам скажу… - мужик замолчал на какое-то время, переведя взгляд на дрожащую руку, под замершие взгляды парней.
– У вас опохмелиться нет, ребята?
Лёха с Серегой даже онемели. Явно не такого вопроса они ожидали. Но вид у мужика был такой, что, казалось, не дай ему сейчас остограмиться – помрет прямо здесь и сейчас.
– Ну так что?
– Держи. – Лёха кивнул и выставил перед врачом на свободный краешек табуретки отобранную у Степы недопитую бутылку водки.