Бухта надежды. Свой выбор
Шрифт:
– Вам. – Твердо ответил Селезнёв.
– Мне? – женщина то ли смеялась, то ли рыдала, то ли все вместе одновременно… Она замотала головой, прикрыла глаза руками.
– Вы предлагаете ничего не делать и дать ему умереть?
– Я… Я… Я не знаю. – Выдавила она из себя и разрыдалась.
– Вот вы пока решайте, а я пошел делать свою работу. Сашка, давай за мной.
Док широкими шагами направился в сторону смотровой, где оставался пациент, Смирнов-младший последовал за ним.
– А что мне делать?
– Помогать будешь. Держать, подавать инструмент. Двери открой.
– Ага, - Сашка пропустил старшину и дождался спешащую Светку со свертком и лотками в руках.
– Светлана, дай ему выпить. И перчатки все оденьте, там в шкафу коробка.
– Ага, - Светка быстро раскрутила крышку бутылки, которая до этого момента выглядывала из кармана халата, и всунула ту в руки Сашке. Парню было страшно от того, что должно произойти у него на глазах, поэтому он выдохнул и сделал несколько глотков огненной воды, прежде чем док не рявкнул на нерадивую медсестру.
– Да не ему, дурында, а больному. Анестезия такая за неимением нормальной, медикаментозной.
– Ой… - Светка выхватила бутылку у хватающего ртом воздух Сашки и всунула уже приготовившемуся мужику. Тот лихо, абсолютно профессионально ополовинил ее и даже толком не крякнул.
– Ты давай, мужик, не стесняйся. Знаешь, что делать будем?
– Догадываюсь… - мрачно кивнул дядька, заходя на второй круг. – Жена сильно истерила?
– Еще как.
– Док, если что… вы передайте ей, что я… что она…
– Передам, не переживай. Сашка, ты как?
– Н-нормально, - отдышавшись, выдавил из себя парень, чувствуя, как желудок обжигает напалмом.
– Значит так… сейчас будешь делать все то, что я тебе говорю. Светка, давай обезболивающее коли. Не спи! Времени мало!
– А куда колоть?
Светка чуть ли не рыдала, стоя над ногой, перетянутой жгутом ниже колена.
– Сюда, сюда, сюда и сюда, - ткнул пальцем в воздух старшина. Сашка же в это время раскладывал на полотенце инструменты, похожие на пыточный набор средневекового инквизитора.
– Док, а вы знаете, как это делать? – дрожащим голосом поинтересовался Сашка, которому было страшно представить, что сейчас при нем будут пилить ногу. Желудок уже вовсю противился, а ведь основное действо еще даже не началось.
– Не говори под руку. И так шансов практически нет… - было заметно, что старшина начинал психовать. Ампутацию он никогда раньше не проводил, теоретически-то знал, что и как делать. Но вот с практикой все было намного хуже. – У тебя оружие, я смотрю, с собой… Если что – ты отвечаешь за упокоение.
– Хорошо.
– Дмитрий Александрович, может, не надо… Сами же говорите, что шансы не велики. – Разнылась Светлана, начиная хнюпать носом, потому как одно дело уколы в зад больным колоть, а другое ассистировать при ампутации.
– А ну цыц, пигалица! А то сейчас выставлю отсюда!
Мужик с укушенной ногой уже успел всосать всю водку, а так и оставался в сознании. Еще и говорить что-то умудрялся. Сашка не представлял себе, как все это будет происходить. Без хирургов, оборудованной операционной, обученных медсестер… Да и сам док, наверняка, тоже мало представлял, судя по его выражению лица.
Больного переместили на стол, подставили поближе лампу – для санчасти выделили генератор, так что освещение хоть и худо-бедно, но было. Чтобы зафиксировать поврежденную ногу использовали шнуры питания, выдернутые из компьютера и принтера. Благо, они были весьма крепкими – так с нахрапа и не порвешь. В общем, ноги кое-как привязали и вроде даже крепко, а вот с руками было не понятно. Селезнёв глянул было на длинную штору, что сиротливо висела справа от окна, и рявкнул Сашке:
– Штору давай срывай!
– Зачем?! Как?
– Как-нибудь. Надо его руки зафиксировать, иначе он будет биться круче чем эпилептик.
Сашка ухватился обеими руками за штору, дернул раз – несколько пластиковых крючков, что держали ту все же отломались, но основная их масса осталась целой. Пришлось приложить чуть больше усилий. Раздался хруст и в руках у парня оказалась длинная плотная ткань.
– Давай сюда. Знацицца-так… Сейчас продеваешь середину под шею, ага, молодец… Светка, да помоги же ему! – Селезнёв вновь прикрикнул на зазевавшуюся девчонку. – теперь концы прокладываешь через плечо… Плечо – это не только сустав, бестолочь! Вот, теперь крепко снизу завяжи. Ага. Вот теперь он зафиксирован. Как говорил один мой знакомый анестезиолог: «хорошо зафиксированный больной в предварительной анестезии не нуждается»!
Сашка поднялся на ноги и в ответ бросил:
– А я слышал чуть иное. Что хорошо зафиксированная девушка не нуждается в предварительных ласках.
– Так, потом о твоих фантазиях поговорим, - скомандовал док, глубоко вздыхая, понимая, что то, что они сейчас будут делать – чистое безумие. Все это действо выглядело так, словно трое студентов-технарей, среди которых затесался случайно медик, решили провести сложную операцию, а сами понятия не имеют что нужно делать. Не говоря уже о том, что ни о какой санитарной обработке помещения и речи быть не могло, полнейшая антисанитария. Правда, все одели перчатки.
– Так, поехали. Света, скальпель! Будем делать экзартикуляцию.
– Че делать будем? – пробормотала Светка, глазами пробежавшись по инструментам, и найдя искомое, передала доку.
– Ампутацию по коленному суставу. Будешь у меня все медицинские словари штудировать, коль сюда попала, чтобы потом глупых вопросов не задавать.
– Селезнёв взял инструмент, замер на какую-то секунду и уверенно сделал горизонтальный надрез кожи прямиком посреди коленного сустава. Кожа, словно горячее масло, расходилась от соприкосновения с острым хирургическим предметом, разрезал показавшееся сухожилие. Светка словно застыла, глядя на раскрывающуюся рану, медленно наливающуюся кровью.