Бухта надежды. Свой выбор
Шрифт:
– Света, кровь промакивай, не спи.
Девчонка спохватилась и быстро провела сложенным бинтом по ране, собирая кровь, хоть ее там было совсем не много. Мужик застонал и дернулся.
– Саня, держи его! – ругнулся док, пытаясь выровнять вильнувший порез.
– Больно, черт возьми! – вновь заорал мужик, когда Селезнёв попытался углубить разрез, чтобы добраться до капсулы сустава, чтобы потом вскрыть полость сустава и перерезать суставную сумку, что фактически будет означать, что нога уже перерезана. Мужик же орал все громче, дергался. Подручные ремни фиксации хоть и помогали, но
– Почему обезболивающее не подействовало?
– Не знаю. Может, просроченное… - нервно крикнул док, зажимая край мышцы и делая надрез по ней. – Держи его! Может, просто рано начали, но время! Время! Нет у нас столько времени, чтобы ждать. Терпи, мужик!
Но какое там! Легко сказать «терпи». Дядька, испытывая адскую боль, вертелся как уж на сковородке и Сашка при всем своем желании удержать его просто не смог бы. Ему бы в помощь еще хотя бы двоих крепких мужиков!
– Док… - заплетающимся языком позвал того пострадавший, чуть приподнимая голову. – Я уже не жилец…я чувствую это… знаю. Больно, ужасно больно! Не могу больше… Док, пристрели ты меня, да не мучайся сам… и меня не мучай. – Селезнёв не отвечал, орудуя скальпелем. Да что тут ответишь?
– Док, ну будь ты человеком!
– Заткнись, блин! Заткнись… - док вытер локтем выступившую на лбу испарину, вырезая часть кожи, чтобы потом натянуть ее на образовавшуюся рану, сформировывая культю. – Света, бошку убери, тень падает от тебя и ногу придержи.
– Ага, - кивнула девчонка и с удовольствием чуть отстранила голову, продолжая цепко держать поврежденную ногу.
– Док, не могу больше! Не могу!!! – вновь то ли закричал, то ли захрипел оперируемый.
– Держи его, Саня. Дергается от слишком! Сейчас еще мышцы и … - док не успел договорить, как нога ниже колена отделилась от тела и фактически оказалась в руках у девушки. И если бы она не была привязана к столу, то Светка бы с перепугу ее отшвырнула. Она бедная и так побледнела и отскочила, глядя глазами-блюдцами на сиротливо лежащую ногу.
– Жгут! Живо! – орал док, стараясь перекричать орущего пациента. Кровь так и хлестала.
Мужик уже не орал, беззвучно открывал и закрывал рот, вытаращив в потолок глаза от боли, а потом и вовсе обмяк.
– Что с ним? – испуганно пробормотал Сашка.
– Пульс проверь.
– А как?
– Молодежь… - док прикоснулся тремя пальцами к сонной артерии, потом пристально посмотрел в распахнутые глаза, наклонился зачем-то к грудине пациента и изрек: - Всё.
– Что всё? – испуганно пискнула Светка.
– Значит всё.
– Он что, умер? – у девчонки покатились по щекам слезы размером с голубиное яйцо.
– Нет. Прилёг отдохнуть. Закругляемся.
– А искусственное дыхание, массаж сердца? – не унималась начинающая медсестра, нервно зыркая по сторонам.
– Хочешь, чтобы тебе свеженький зомбак в лицо вцепился – вперед, - махнул рукой док и позвал пацана. – Сашка! Сашка… Смирнов, мать твою! Отомри!
– А? – вынырнул из собственных раздумий парень.
– Пистолет доставай… Мужик уже скоро очнется.
– Хорошо…
Руки тряслись, пальцы словно свело – не пошевелить, ничего, еще и Светкины рыдания… Оружие ходило ходуном, Сашка пытался сосредоточиться, заставить себя, но его всего трясло.
– Все. Саня, давай. – Док выжидающе уставился на вчерашнего студента. – Дай сюда! Сам сделаю.
Выхватив у застывшего, аки глиняный колосс, пацана пистолет, Селезнёв быстро передернул затвор и, не дожидаясь, пока мертвец воскреснет в новой ипостаси, приставил ствол к виску и нажал на спусковой крючок. Гулкий звук ударил по барабанным перепонкам, в комнате к запаху крови добавился специфический запах пороха. Светка уже не рыдала – только испуганно икала.
– Держи, - док вернул пистолет Сане и направился в коридор, оставив мертвого так и лежать на столе в луже крови.
Был ли старшина уверен, что спасет мужика, или все попытки изначально были тщетны, Сашка не знал. Но одно он мог сказать точно – доктор сделал все, что мог…
– Светик, ты как?
– Страшно… Но, - девчонка замолчала, опустив глаза.
– Что «но»?
– Я думаю, ему так лучше … чем без ноги. Я бы не смогла, - Светка подскочила и ветром выскочила из кабинета. Сашка замялся, глянул на труп, затем на накапливающуюся на столе и капающую оттуда на пол кровь, и тоже последовал за врачом.
Селезнёва в коридоре уже не было – наверное, пошел отмываться… А вот жена, вернее, уже вдова погибшего, так и сидела на стуле, глядя в одну точку. Заметив вышедшего Сашку, она поднялась и, глядя на него бесцветными заплаканными глазами, тихо спросила сиплым голосом:
– Всё?
Сашка молча кивнул, не зная, что сказать.
– Не-е-ет! – дико закричала женщина. Да так внезапно, что Сашка поначалу подумал, не сошла ли она с ума. – Нет! Нет! Сережа! Сереженька, нет!
Женщина билась в истерике, колотила по застывшему Сашке руками, хватала его за воротник, словно это он был виновен в смерти того мужика, что-то кричала, то порывалась бежать в кабинет, где остывало тело ее мужа, то вновь кидалась на парня, создавая впечатление полного безумия.
– Что ты смотришь? Что? Ну скажи хоть слово! Ты что думаешь, я не знаю, что ты думаешь? – захлебываясь слезами, кричала та, вымещая на Сашке всю свою злость и боль. И обиду. – Ты думаешь, я хотела его смерти?! Нет! Сережа… Его больше нет… Его больше нет…
От Сашки вдову практически оторвал подошедший док, приобнял ее за плечи, что-то говоря, но она резко отстранилась и, пошатываясь на негнущихся ногах, поковыляла к выходу.
– Оставь! – бросил док в ответ на порыв Сашки догнать ее. – Пусть идет. Ей сейчас нужно разобраться в себе.
Сашка недоверчиво глянул вслед ушедшей женщине и согласно кивнул.
20.00. г. Севастополь, п. Голландия.
Андрей Доронин
Банда работорговцев…
Вот так так. Еще такого не хватало для большего счастья. И как он мог о них не знать? Ведь Севастополь – большая деревня. Все про всех знают… А тут, после того как от населения если и осталась четверть, то уже хорошо, проворонить банду.