Бухтик из тихой заводи
Шрифт:
Даже о непутёвой лошади и то говорили.
А вот о лучшем артисте Капустине никто и словом не обмолвился. Все словно язык проглотили. И Серёжа тоже хорош: вместо того чтобы успокоить друга, отвлечь его от мрачных мыслей, занят только своим Бухтиком да Олей.
«Разве это жизнь? — мрачно раздумывал Витя. — Нет, лучше уж лечь где-нибудь в лесу и умереть…»
И Витя огляделся вокруг, прикидывая, где бы удобнее это сделать. И только тогда он понял, что заблудился.
Лес вокруг него был совершенно
Он повернул в ту сторону, где, как ему казалось, находился санаторий. И сразу же чуть не провалился в колдобину, наполненную коричневатой жижей.
За колдобиной начинались камыши.
Витя в растерянности остановился. Что-то он раньше не встречал этих камышей. Неужели это и есть то болото, о котором в санатории рассказывали столько страшного? Будто даже лоси, забравшись в него, не могли выйти обратно.
— Ау-у! — в страхе закричал Витя.
«Ишь как разаукался! — думал Даваня, поспешно продираясь через кусты. — Э-э, да это же Витя, один из друзей Бухтика!»
Друзья Бухтика были и его друзьями. А друга, как известно, в беде оставлять нельзя.
Правда, Даваня тут же вспомнил, как Витя и Васёк плеснули на него по ведру холодной воды.
«Что ж, я тебя спасу, — подумал Даваня и ехидно улыбнулся, — но только ты у меня подрожишь немного…»
А Витя уже охрип от крика.
— Люди-и, где вы! — звал он на помощь. — Серёжа-а!
Только он замолчал, как сзади послышался шорох. Витя живо повернулся…
И замер от ужаса.
Перед ним стоял волк.
Вите не раз приходилось видеть волков в зоопарке. Облезлые, с поджарыми хвостами, они уныло бегали из угла в угол в своих тесных клетках. И конечно же, ни в какое сравнение не шли с великаном, возникшим сейчас перед ним.
А великан этот не отрываясь смотрел на Капустина и облизывался, показывая блестящие острые клыки. Наверное, только что пообедал… А может, представляет себе, как он это сделает через минуту.
Волк лениво потянулся, зевнул, показав огромную пасть, и Витя почувствовал, как его душа медленно уходит в пятки. Там ей было гораздо уютнее.
«А что, если притвориться мёртвым и упасть? — мелькнула спасительная мысль. — Кажется, волки мёртвых не трогают…»
И Витя как подкошенный повалился на землю, лицом в мох. Сделать это не составляло никакого труда, потому что ноги всё равно уже не держали его.
Вдруг он вспомнил, что ошибся. Это медведи не трогают мёртвых… А волки — те наоборот…
Ему казалось, будто он лежит целую вечность. Вокруг стояла такая тишина, что было слышно, как бьётся его собственное сердце.
Какой-то сучок больно давил в бок.
«Может, волк уже ушёл? — с надеждой подумал Витя. — Ведь бывает же, что волки людей не трогают? Я сам читал об этом…»
Но волк уходить не собирался. Он сидел на прежнем месте и, склонив набок голову, внимательно смотрел на мальчика. Вите показалось даже, что волк улыбнулся. И слегка зашевелил хвостом. Точь-в-точь как собака, увидевшая хозяина.
«А может, он ручной?» — робко подумал Витя. И эта мысль немного приободрила его, хотя душа всё ещё отсиживалась в пятках.
— Волчик, волчик, ты хороший, верно? — дрожащим голосом произнёс Витя. — Ты меня не тронешь?
Но волк, видимо, думал иначе. Он поднялся, и его верхняя губа угрожающе зашевелилась.
Витя пронзительно вскрикнул и, бросив лукошко, помчался куда глаза глядят.
Он всё бежал и бежал, а волк, казалось, играл с ним — он показывался то с одной, то с другой стороны, и всякий раз Витя бросался в противоположную. Откуда же мальчику было знать, что этот волк направлял его по верному пути?
Потом волк вдруг перестал появляться, но Витя был уверен, что он всё ещё гонится за ним.
Неожиданно между деревьями показались Серёжа с Олей.
— Ты куда бежишь? — спросил Серёжа. — И где твои грибы?
— Т-там, — заикаясь, начал Витя. — Он за мной…
— Что там? — не понял Серёжа. — Что за тобой?
Витя оглянулся. Но сзади никого не было.
— Волк за мной гнался, — пояснил он, немного успокаиваясь. — Ужас какой большой волк!
— Сейчас посмотрим, какой здесь волк, — недоверчиво произнёс Серёжа и направился в ту сторону, откуда прибежал Витя. За первым же кустом он наклонился и поднял Витино лукошко, полное отборных грибов.
— Но я… — начал Витя. Он хотел сказать, что это лукошко бросил далеко отсюда, когда спасался от волка. И что оно было тогда совершенно пустое.
Но ничего не сказал. Он только смотрел на лукошко и думал, что ему приснился какой-то очень странный сон.
В полнолуние
Спали птицы в лесу. Спали звери и рыбы.
Погрузился во мрак и лесной санаторий. Светилось окно только в каморке ночного сторожа.
«Наверное, и Оля спит», — подумал Серёжа, в последний раз оглянувшись на неясно белеющий корпус санатория.
Серёжа направлялся к поляне, над которой уже поднималась полная луна.
— Так хотелось бы посмотреть на праздник, — призналась Оля. — Но только я ни за что не смогу пойти туда ночью. Я просто умру от страха. — И она посмотрела на Серёжу широко открытыми глазами. — А ты не боишься? Может, не надо идти туда?
По правде говоря, Серёжа тоже думал об этом. Но неожиданно для себя сказал:
— А чего там бояться? Если хочешь, я один пойду и потом обо всём тебе расскажу.
Оля взглянула на него с глубоким уважением.